П а л а ч. Уже три дня, как у нее нет жара.
Г а л а х а д. К делу!
С а г р а м о р. Вас зовут — я обязан спросить это, как предписано, — значит, зовут Алисанда, жена нечистого духа?
А л и с а н д а. Жена Хозяина!
С а г р а м о р (протягивает бумагу Галахаду, так как не умеет читать). Прочитайте, сэр Галахад.
Г а л а х а д (передает бумагу палачу). Полагается палачу.
П а л а ч. Я не умею читать.
А л и с а н д а. Дайте сюда! (Читает.) «По подозрению в блуде с демоном и уличению в разном колдовстве и заклинаниях против господа бога нашего, равно как в пренебрежении им, занимавшуюся сим непрестанно и с великой радостью надлежит взять под стражу Алисанду, жену…» Кто это писал?
С а г р а м о р. Я.
А л и с а н д а. Ты ж читать не умеешь! Кто это написал? Епископ, да? Палач, кто тебя прислал?
С а г р а м о р. Ступайте с нами!
С л у ж к а приносит детское белье.
Еще что нашел?
С л у ж к а. Одежда, которая не налезает ни на одного человека. Дьявольское одеяние.
А л и с а н д а. Детское белье, идиот!
С а г р а м о р. Сохраните его, палач! Ценные доказательства! Шагай, ведьма!
П а л а ч. Возьмите у меня это дьявольское одеяние, прошу вас. Баба — вот эта самая — принесла моей жене такое же для нашего дитяти.
Г а л а х а д. Которое недавно умерло?
П а л а ч. Его… Шлюха проклятая, ты его загубила!
С а г р а м о р. Будет расследовано!
А л и с а н д а. Как у вас одно к одному ложится…
19. Процесс
Сумрачный зал в нижней части колокольни. М о н а х - з в о н а р ь обертывает опущенный колокол черным покрывалом. М о н а х - с е к р е т а р ь кладет на судейский стол вещественные доказательства против Алисанды. Оба монаха в трауре.
М о н а х - с е к р е т а р ь (глядясь в зеркало). Мне кажется, брат, что все зависит от того, кто в него смотрится: ведьма узреет ведьму, я зрю лик эпохи. Тебе пособить, брат?
Оба крутят ворот, поднимая колокол. Ворот скрипит.
М о н а х - з в о н а р ь. Эта печальная музыка напоминает мне о нашем брате-органисте. Он признался мне нынче, что очень жалеет о паровой машине. Я намекнул ему на возможность экскоммуникации.
М о н а х - с е к р е т а р ь. Отлучение от церкви кое-кому откроет глаза. Слава Иисусу.
М о н а х - з в о н а р ь. Когда паровая машина была в моде, я все-таки говорил, что самое модное — это бог. Припоминаешь?
М о н а х - с е к р е т а р ь. Я тоже всегда придерживался мнения, что бог — последний крик моды.
М о н а х - з в о н а р ь. Если на то пойдет, мы можем свидетельствовать друг за друга.
М о н а х - с е к р е т а р ь. Во всяком случае, уже поговаривают о чистке. Придется представлять объяснения за период паровой машины, насосов и мельниц: где был и что делал.
М о н а х - з в о н а р ь. Кое-кому придется нелегко. Кое-кому. Когда этот колокол зазвонит снова, все будет позади.
М о н а х - с е к р е т а р ь. И мы опять вздохнем привольно.
М о н а х - з в о н а р ь. Слава Иисусу.
Входят д в а л а т н и к а с А л и с а н д о й. Монахи молятся.
А л и с а н д а. Молитесь за меня, почтенные? Прошу вас, молитесь за мою плоть, а не за мою душу. Бог знает меня и согласится выслушать. Но вы можете меня сжечь, а я очень хочу жить. Молитесь за мою плоть.
Молчание. Монахи снова бормочут молитву.
Я буду счастлива, если вы возьмете меня вместо него.
Молчание.
Я очень счастлива.
Входит суд: е п и с к о п, Г а л а х а д и С а г р а м о р с большой свитой р ы ц а р е й, м о н а х - о р г а н и с т, с л у ж к а, все в трауре. М о н а х - с е к р е т а р ь ведет протокол.
Е п и с к о п. Во имя триединого бога — отца, сына и святого духа! Ты обвиняешься в колдовстве разного образа. Признаешь себя виновной?
А л и с а н д а. Да.
Е п и с к о п. Знаешь, что тебя ожидает?
А л и с а н д а. Да.
Е п и с к о п. Может случиться, что тебя не просто сожгут. Может быть, учитывая тяжесть обвинений, тебя колесуют, разорвут лошадьми и лишь потом подвергнут сожжению. Ты остаешься при своем ответе?
А л и с а н д а. Да.
С а г р а м о р. Что-то слишком быстро все идет. Неужели первый процесс ведьм в нашей истории займет лишь десять строк в протоколе? Хотелось бы большей обстоятельности со стороны злоумышленницы. У нас есть время.