Через несколько лет после смерти апостола Петра на его могиле был установлен небольшой алтарь. Константин построил на месте захоронения святого церковь. Это была большая базилика по типу римских гражданских судов. Большинство ранних церквей берет начало с тех времен, когда христианство едва терпели. Постепенно религия крепла, и церкви стали строить по этому образцу. Собор Святого Павла «за стенами» относится к этому типу, хотя он и является реконструкцией уничтоженного пожаром здания XIX века. Но собор Святого Петра — строение совершенно другого типа. Это — ренессансная церковь, поставленная на месте снесенной базилики, и ее строительство заняло более века.
Первый проект был создан папой Николаем V в середине XV века. Работу поручили архитекторам Россели-но, Альберти и Сангалло Старшему. После первоначальной реставрации работа остановилась почти на пятьдесят лет, пока папа Юлий II не подключил к ней Браманте. Архитектор уничтожил то, что оставалось от старой церкви, и действительно начал амбициозный новый проект. Бра-манте скончался в 1514 году и после смерти приобрел прозвище «Руинанте». К моменту кончины он успел построить лишь четыре центральных контрфорса и арку купола. Проект продолжили другие архитекторы: Рафаэль, Фра Джокондо и Перуцци. Шли годы, но базилика не только не была закончена, казалось, что и окончить ее невозможно. В 1539 году под патронажем Павла III (1534–1549) за работу взялся Сангалло Младший, следуя проектам предшественников. Когда в 1546 году он тоже скончался, папа нанял на работу семидесятидвухлетнего Микеланджело. Тот радикально изменил план и убрал возведенную часть купола. При строительстве фасада он взял за основу Пантеон. Ясно, что он видел связь между этими двумя зданиями. Микеланджело продолжал руководить работами до самой своей смерти (1564). Строительство собора в 1590 году закончил Делла Порта. Ему помогал Фонтана. В правление Павла V фасад завершил Карло Мадерна, а при Урбане VIII, 18 ноября 1626 года, церковь была освящена — через тысячу триста лет с начала постройки.
Рим привык к тому, что базилика Святого Петра все еще не окончена и стоит без купола (в лучшем случае, с недостроенным куполом). В самом деле, город настолько сжился с таким положением вещей, что Рафаэль включил недостроенный собор в одну из самых знаменитых своих работ, так называемую «Афинскую школу». Эта ватиканская фреска написана для личных апартаментов Юлия II (1503–1513) и изображает Мудрость, человеческую и божественную. На ней представлена группа античных философов, перенесенных в эпоху Ренессанса. Они стоят на фоне изысканного архитектурного пейзажа возле неоконченной базилики Святого Петра. Ясно прослеживается связь философских устремлений древних с гуманистическим направлением папского двора. Но одновременно здесь, похоже, сквозит и ирония по поводу неспособности завершить строительство, ибо без Божественной Мудрости, заключенной в христианском Откровении, труды языческих философов получаются неполными.
Парным дополнением «Афинской школы» является фреска «Диспут» (прославление таинства евхаристии). Она находится на противоположной стене. Это классически совершенный замысел. Ряды великих христиан смотрят друг на друга, словно певчие в церковных хорах, где посредине — алтарь. Над земной сценой полукругом расположились Христос, апостолы и другие главные святые. Восточную оконечность первоначальной базилики замыкала апсида, как во всех церквях такого типа. Примеры этого мы видим повсюду в Риме. Возможно, Рафаэль хотел, чтобы старую церковь не сносили, возможно, не стремился совершать бессмысленную работу по перестройке здания, и его фрески были единственным способом заявить об этом. Во всяком случае в качестве места собственного упокоения он выбрал здание с законченным куполом, и там находится его могила с элегантной эпитафией, сочиненной великим ученым-гуманистом, отцом современного итальянского языка, кардиналом Пьетро Бембо:
Ille hic est Raphael timuit quo sospinte vinci rerum magna parens et moriente mori.
Здесь покоится тот самый Рафаэль, которому природа завидовала, когда он жил. Теперь же, когда он умер, она его оплакивает.
Английский поэт Александр Поуп (1688–1744) сделал перевод этих латинских стихов и поместил их на могиле Годфри Кнеллера.
Антония Байатт в любовном романе «Обладание: История одной любви» выбирает ту же эпитафию для могилы придуманного ею поэта-героя и прилагает перевод с латыни поэта-викторианца Эша: