Римская «черная знать», названная так то ли за характерный цвет церковных облачений, то ли за траур по утерянной папской монархии, представляет собой небольшой клан семей, породивших пап. Четыре главные рода Римской империи — это Каэтани, Массимо, Колонна и Орсини. Как мы видели, Боргезе, Барберини, Киджи и Памфили были доминирующими домами XVII века, последнего века, в котором каждый папа, судя по всему, использовал свою должность для облагораживания собственной семьи. В основном эти аристократические семьи и составляли высший свет Рима. Однако в 1870 году перед ними встала ужасная дилемма: город сделался столицей Объединенного королевства Италия. До сих пор статус позволял им не признавать никакого земного правителя, кроме духовного отца, то есть папы. Теперь им пришлось налаживать отношения с монархией, установленной Виктором Эммануилом II. Некоторые закрыли двери своих дворцов и обратились к папскому трону, который всегда стоял у стены в их главных апартаментах в ожидании визита понтифика. Они отказывались посещать королевские балы и представления на Квиринале, куда их приглашали как самых родовитых представителей римского общества. Служба папе Пию IX, узнику Ватикана и его сократившемуся двору, сделалась для верноподданной знати de rigueur[36]. Некоторые, однако, приспособились, постепенно пошли на сотрудничество с итальянскими властями, притерпелись к презренным савойским титулам, а понтифики потихоньку смягчали свое отношение к статус-кво. Благодаря этому римская «черная знать» выжила.
Если папские римские семейства смотрели на новых герцогов и графов свысока, то, когда появились претенденты на императорское достоинство, обо всем позабыли. В 1950-е годы известной фигурой городских салонов был некто, называвший себя его императорским величеством Лаварелло Ласкарисом Комнином, порфироносный наследник норманнов и Палеологов. Его главный соперник на византийский «римский» трон имел некоторое, хотя и сомнительное преимущество — он был самым популярным артистом-комиком в истории Италии. Антонио де Куртис, известный под прозвищем Тото, был чем-то средним между Стэном Лорелом и Бастером Китоном, странно выглядела на его лице с челюстью щелкунчика благодушная улыбка в ответ на глубокие реверансы светских дам, признавших в нем византийского принца, порфироносного потомка Константина Великого[37].
Итальянцы, даже современные, проявляют симптомы довольно старомодной страсти и уважения к титулам, что идет вразрез с бесклассовостью общества. Я лично был свидетелем перемены в обращении телефониста, узнавшего, что его собеседница — contessa[38]. В общем смысле статус дает образование, и к людям обращаются в зависимости от полученной ими квалификации. Любого выпускника вуза величают dottore, даже если тот не добился ученой степени, а если он сдал государственные экзамены и сделался квалифицированным преподавателем, то он уже professore. Специалистов, работающих в промышленности, уважительно называют ingegnere, а бухгалтера величают не иначе, как ragioniere. Кажется невероятным, чтобы в англоговорящих странах слово «инженер» вызвало особое уважение. Размышляя о либеральной раздаче титулов в новом королевстве, Виктор Эммануил однажды заметил, что не может отказаться от двух вещей: сигары и знаков рыцарского достоинства. Излишне говорить, что на старую римскую аристократию не произвели впечатления новые титулованные особы, а титулы продолжали раздавать вплоть до последних часов монархии. По пути в ссылку, после плебисцита, утвердившего в послевоенной Италии республиканское правление, Умберто II раздал титулы своим сторонникам. Так называемые графы Чампино (Умберто вылетел в Кашкаиш с аэродрома того же названия), жестоко осмеянные прессой, тем не менее настаивали на своих новых титулах.
Луиджи Бардзини в книге «Итальянцы» показывает, как римской аристократии удалось выжить и стерпеть все эти перемены. Он отмечает, что старинные римские дворцы не представляют собой закрытые территории, напротив, публика приходит к их фонтанам, а иногда аристократы позволяют устраивать у себя популярные овощные рынки. В XX веке бедняки из района Рипетта регулярно пользовались красивым фонтаном палаццо Боргезе. Соседи, даже самые бедные, могли являться, когда хотели. В таком поведении есть снисходительность, которая может обидеть, если не оскорбить тех, на кого она направлена. Даже если это так, подобное отношение создает в городской среде специфическую семейную атмосферу. Бардзини пишет:
37
В официальных справочниках он значится как «его королевское высочество Антонио Флавио Фокас Непомучено де Куртис Гальярди, герцог Комнин Византийский».