Невозможно отделаться от архитектурного императива, который столь настойчиво вызывает воспоминания, навязывает стиль жизни, вкусы, специфическое умение совместного проживания, так что даже иностранцы начинают чувствовать себя по-другому, прожив в наших городах короткое время.
Роберт Рэнси, архиепископ Кентерберийский, в 1989 году нанес официальный визит в Ватикан папе Иоанну Павлу II, и в ответ на гостеприимство курии воспользовался любезным разрешением князя и княгини и устроил ответный прием в частных апартаментах палаццо Дориа-Памфили. Будучи студентом, приехавшим в порядке обмена в англиканскую церковь Рима, я несколько удивился и очень обрадовался, когда меня туда пригласили. Хотелось взглянуть на один из лучших римских дворцов, к тому же нельзя было упустить возможность увидеть «черную знать» в «домашних условиях». Вход во дворец был с Корсо, я поднимался по пологим мраморным ступеням широкой лестницы. Внизу стояли лакеи в ливреях, направлявшие гостей наверх. Их встречала принимающая сторона, выстроившаяся вереницей на лестничных ступенях: к архиепископу присоединились директор Англиканского центра в Риме и его супруга, Говард и Селия Рут (центр занимал довольно тесные помещения в верхнем этаже дворца, опять-таки благодаря «любезному разрешению…»). В конце стояли князь и княгиня: он — маленький, с добрым лицом и умными глазами, почти застенчиво глядевший на гостей; она — статная и прямая, с сумочкой, пристегнутой к руке (британские аристократы наверняка причислили бы ее к «истинному свету»).
Имя семейства Иннокентия X по-прежнему звучит. В конце XVII века династический альянс соединил Дориа и Памфили, и достоинство знаменитого генуэзского клана осветило римское общество. Относительно недавно в этот список угодила английская фамилия Поджсон. Князь, дон Франк, которому нас представили на приеме лорда Рэнси, родился и вырос в Беркшире, а высокий статус обрел потому, что влюбился в молодую итальянку, которую встретил в оккупированной Италии. Она, донна Ориетта, была единственным ребенком итальянского князя и его шотландской жены-княгини (княжеский род давно обрел вкус к английским супругам). В отличие от многих других, семья резко противостояла Муссолини и фашистам. Князь был вознагражден уважением народа за свою принципиальную позицию: после войны его выбрали мэром города. Рассказывают, что, когда в темные дни нацизма семье пришлось «исчезнуть» из палаццо Дориа-Памфили, Ориетта в простой хозяйственной сумке унесла с собой фамильные драгоценности в убежище на Трастевере. Рассказывают также, что на самом деле князь дворца не покидал, а попросту перемещался с верными слугами из одной комнаты в другую, благо их там более двух тысяч. По окончании войны Ориетта вышла замуж за английского морского офицера, и он взял ее имя и титул. Следующие пятьдесят лет это семейство все время находилось в центре жизни англоязычного дипломатического и церковного кругов в Риме.
Дон Франк умер в 1998 году, а донна Ориетта — в 2000-м, через несколько дней после того, как ее представили на приеме королеве Елизавете II. Управление обширной собственностью Дориа-Памфили перешло в руки сына, дона Джонатана, прекрасно рассказывающего о галерее, что вполне созвучно общему положению нынешней британской аристократии, вынужденной открывать народу родовые замки. Галерея Дориа-Памфили, однако, уже более столетия является непременным местом посещения для туристов. В середине XIX века дочь графа Шрусбери, Мэри Тэлбот, выйдя замуж, стала членом этой семьи. Вместе со своим мужем, князем, она заботилась о расширении коллекции. Лучшие работы коллекции (не Веласкес) собраны в недавно открытом крыле, под знаменитым зеркальным залом. Последний раз я побывал там в январе, и хотя на улице была мягкая погода, галерея встретила меня ледяным холодом. Римское аристократическое великолепие с потолками высотой в тридцать футов и продуваемыми коридорами согреть невозможно! Вероятно, интригующее выражение лица Иннокентия X вызвано тем, что Веласкес слишком долго заставил его сидеть на холоде.