Проявления местного патриотизма сейчас не так распространены, как прежде. Их можно считать сокровищем, хранимым стариками. Нелишне вспомнить, что по продолжительности жизни итальянцы находятся на втором месте после японцев, а потому и их память о совместном проживании достаточно велика. Некоторые станут говорить, что местные различия исчезли, с тех пор как Трастевере и другие районы вошли в моду и «облагородились». Не очень заметные своеобразные детали, такие, как дом на виа Франджипане возле Колизея, и в самом деле вот-вот исчезнут, поскольку владельцу того самого дома под девяносто, а преемника не предвидится. И все же такие тревоги безосновательны: Рим по-прежнему проявляет самобытность просто потому, что каждый его житель обладает яркой индивидуальностью и упрямо ищет свои корни, как бы ни безнадежна была почва.
Достаточно прогулки по римским улицам, чтобы вы ощутили различные проявления того или другого места — разные запахи, краски, атмосферу… Неплохо также сесть в трамвай и проехать по окраинам, застроенным сразу после объединения страны. Римские трамваи погрязнее венских и манчестерских, зато просторнее и чище своих собратьев из Лиссабона. В поездке вы можете окинуть взглядом длинные широкие улицы района Умбертино. Вагон движется медленно, и вы оцените величие высоких зданий и не устанете от их помпезности. Моя первая трамвайная поездка охватила половину маршрута, а это примерно половина внутренней окружности города. Трамвай идет то внутри, то снаружи стены Аврелия, от Остийской площади до Галереи современного искусства у парка Вилла Боргезе. Пешком вам не захочется тащиться по всем этим длинным и достойным улицам, названным в честь королев Елены и Маргариты, но трамвай делает прогулку приятной и ностальгической.
В этом случае моей целью было главное городское кладбище — Кампо Верано. Поскольку дело было в праздник Всех Святых (2 ноября), я присоединился к тысячам римлян, пришедшим к могилам усопших родственников. Общее ощущение — серьезность и праздничность. Повсюду большие охапки бронзовых хризантем и алых гвоздик, каждая семья тщательно убирала могилу, склеп или участок. Этот огромный некрополь, с официальными дорожками, прерываемыми вдруг невесть по какому праву выросшими семейными мавзолеями, типичен и для римских районов. Основной цвет — спокойный, теплый, не видно заброшенных могил. В этом отношении Кампо Верано, официально закрытое для новых захоронений, кажется странно обжитым. Такой же особенностью обладает и кладбище Акатолико в Тестаччо. Часто его неправильно называют протестантским кладбищем.
Кладбище представляет собой окруженный стенами сад, пинии и пирамида Цестия отбрасывают на могилы длинные тени. В этом красивом месте погребен Китс, тут же покоится и сердце Шелли. Тот, кто пожелает, может увидеть могилу Антонио Грамши, основателя Итальянской коммунистической партии и теоретика марксизма. Некоторые люди специально приезжали в Рим умирать, как, например, Джон Китс. Сопровождал поэта будущий художник Джозеф Северн. Китс приехал в Рим нетипично — с Юга, после шестинедельного карантина на корабле в бухте Неаполя. Болезнь поэта вступила в последнюю стадию. Письменные воспоминания Китса о Риме скудны для столь многословного автора дневников и писем. Болезнь отняла у него последние силы. Из мемуаров Северна мы узнаем некоторые подробности горьких месяцев, проведенных поэтом в Риме. Одним из последних событий в жизни Китса была охота, устроенная кардиналом в Кампанье, по пути в Рим. Изнуренный поэт был не в состоянии порадоваться встрече с великим и романтичным городом, а ведь раньше его душа была так восприимчива к красоте. Несмотря на мрачную итальянскую судьбу Китса и Шелли, оба остались частью римской мифологии хотя бы только потому, что им посвящены музей и библиотека на площади Испании. А вот Джозеф Северн остался в Риме, женился, родил много детей и долгие годы был здесь британским консулом. Возможно, не удивительно, что в наши дни в итальянских школах с углубленным изучением английского языка дети, называя знаменитые имена, обычно пренебрегают Северном, настоящим римским англичанином, а вспоминают поэтов, мало здесь живших, но получивших всемирную известность. Как и всегда, римляне понимают толк в конъюнктуре.