Не став возражать, Кристи поняла, что насчет её промаха Санчо смолчит и что версию о продажной любви Вествуда ей придется слышать ещё много раз.
…В ноябре, успешно сдав экзамены на права и взяв напрокат малолитражный «фиатик», Кристина катила к Антонелли. Хотя за её плечами уже был опыт трех самостоятельных поездок по городу, выезжать за его пределы ей ещё не приходилось.
На этот раз страх почему-то отпустил. Осенний вечер был так прекрасен, а потоки машина на автостраде столь разумно отрегулированы, что Кристине удалось расслабиться. Она старалась держать руль «мягкими руками» и убрать туфельку с педали сцепления. Мимо проносились залитые теплыми лучами заходящего солнца холмы, ослепительно сияли окна коттеджей, на автозаправочных станциях светился оранжевым неоном изрыгающий пламя лев. Все казалось великолепным и в то же время привычным.
Шоссе, ведущее к владениям Антонелли, сияло благополучием комфортабельной жизни. Кристина старалась не думать о том, что её пребывание в Италии — всего лишь эпизод, затянувшаяся деловая поездка, которой рано или поздно придет конец.
…У Стефано, как всегда, гостила Бэ-Бэ. Похоже, ей понравилась беззаботная жизнь под крылышком могущественного покровителя. А, может быть, она просто отсиживалась здесь, скрываясь от опасных любовных связей.
— Ах, крошка, если бы ты знала, сколько глупостей успела наделать в своей короткой, блистательной жизни малютка Бэ-Бэ, — встретив Кристину, она вертелась перед зеркалом, демонстрируя новую шубу. Голубая норка падала почти до пят, создавая ощущение изнеженной роскоши. — Подарок Стефано. Да не смотри так, — я оказала ему одну деловую услугу.
Кристина пожала плечами и не стала углубляться в эту тему. Ей хотелось поговорить совсем о другом.
— Ты слышала о Вествуде?
— Малый не промах. И ещё упорно делает вид, что узнал о миллионах после того, как всей душой влюбился в это чучело и попросил её руки!
— Простите, синьорины. Я, кажется, подслушал. — В комнату вошел Стефано. — Рад видеть тебя, детка. Ты примчалась со своей печалью; пожалуй, это известие, действительно, стоит обсудить.
Стефано казался озабоченным и грустным, что было для него благодушного оптимиста, довольно необычным.
— Присядьте, девочки, я должен кое-что рассказать вам.
После того, как слуга доставил поднос с вином, фруктами и орешками, которые, как было известно Антонелли, Кристина очень любила, Стефано приступил к делу.
— Не в моей привычке обсуждать ближнего. Тем более, что Элмер Вествуд стал за последние месяцы довольно симпатичен мне. Притягивает его талант, жизненная энергия, да и вообще — красота. Красивый человек — большая ценность на этом свете. И особенно обидно, когда в безупречном творении высшего мастера обнаруживаются изъяны… Я, конечно, старомоден, но способен понять, что кодекс чести и идеалы поколения Элмера значительно отличаются от моих. Я не склонен предавать анафеме тщеславие, стремление к удовольствиям, неспособность к глубоким чувствам… То есть, некоторую поверхность и цинизм, которыми, по мнению большинства, грешит Элмер… Но этот последний шаг серьезно озадачил меня. — Стефано словно думал вслух, тщательно взвешивая свои слова. — Дело в том, что лет 30–40 назад я был хорошо знаком с Франко дель Форте и дружен с его семьей. Непутевый сын Леонардо, которого отец выгнал из дома, ещё не появился на свет, а Рита, как говорят, пешком под стол ходила. Франко был моим компаньоном, очень порядочным и щепетильным в делах, а Паола дружила с моей покойной супругой… Потом мы как-то разошлись. Болезнь нашего сына, родившегося с мозговой травмой, сделала Фернанду затворницей, а неприятности семейства дель Форте, начавшиеся с подрастающим Леонардо, разлучили нас. Схожие беды, вместо того, чтобы сблизить, приглушили нашу дружбу. Мы стали видеться реже, хотя и оставались добрыми приятелями.
Так вот, род дель Форте — очень древний, берущий свое начало чуть ли не от основателей Рима. И символом величия этого рода испокон веков считался «голубой принц», приносящий удачу и наделяющий его владельца властью. Это крупный, редкой формы бриллиант, магическая сила которого, по преданию, сохраняется только в том случае, если его наследует представитель этого рода. Человек, укравший камень или присвоивший его каким-то иным незаконным путем, обречен на несчастье. Так, во всяком случае, гласит легенда.
В роду дель Форте камень передавался по мужской линии и по закону должен был после смерти отца перейти к Леонардо. Но Франко, получив сразившие его сведения о сыне, переписал завещание, оставив Рите половину своего имущества и «голубого принца». Половиной наследства владеет Паола. Стефано задумался, словно колеблясь, стоит ли продолжать и, наконец, решился.