К. Жуков: Так что именно трибуны должны были блюсти интересы Цезаря в Галлии. Народные трибуны – это очень серьезно, прямо скажем. Не имея своих сторонников на обоих постах, противники Цезаря говорить о полноте власти не могли, у них были только некие преимущества. И самое главное преимущество заключалось в том, что Цезарь не мог свалить из Галлии просто так. Он же был не только римским политиком, но еще и военачальником, который вынужден был следить за местным населением – не взбунтуется ли оно опять. Пока он находился в Галлии, были гарантии, что не взбунтуется, потому что там его боялись, откровенно говоря.
Д. Пучков: Восемь лет в боях и походах.
К. Жуков: Ну а в 50-м году консулат разделился поровну (один кандидат в консулы, цезарьянец, пролетел), консулами были Гай Клавдий Марцелл, который терпеть не мог Цезаря, и Луций Эмилий Павел Лепид, который тоже не любил Цезаря, но ему заплатили 1500 талантов…
Д. Пучков: Денежки неплохие!
К. Жуков: Мягко говоря! И тут же Луций Эмилий Павел Лепид стал лучшим другом Цезаря! Поэтому точно говорю – у помпеянцев полноты власти не было. Но, еще раз повторюсь, у них имелись серьезные преимущества, которые они собирались использовать.
Приехав в Рим, Антоний распускает отряд и просит Ворена проводить Гая Октавия Фурина домой к маме Атии, где центуриону дадут денег. По фильму Октавий ездил в Галлию, и, воспользовавшись случаем, его отправили домой под охраной. На самом деле это все неправда, потому что фактически Октавий в Галии: а) не был; б) своего двоюродного деда увидел только после начала гражданской войны, году в 49-м до н. э.
Д. Пучков: То есть лошадь не возил, в плену не был.
К. Жуков: Ну а в политику и в ряды сторонников Цезаря Гай Октавий попал очень просто – он воспитывался при доме своей бабки Юлии до самой ее смерти в 51 году до н. э., он отлично знал всю родню, все ходы, кто с кем дружит. Чувствовал себя там как рыба в воде.
А в фильме Гая Октавия встречает его сестра Октавия-младшая, дочь Атии и Гая Октавия Старшего. Почему-то не показана Октавия-старшая, дочь Гая Октавия от первого брака, ведь он женился на Атии, уже имея детей. А Октавия-младшая в это время вообще-то у мамы дома жить не могла, потому что она уже пять лет – с 55-го года, с возраста пятнадцати лет – была замужем.
Д. Пучков: То есть в первой серии ее ловко развели.
К. Жуков: Причем замужем она была не абы за кем. В доме Атии мы наблюдаем душераздирающую сцену: Атия орет на какого-то молодого покемона. Выясняется, что это некто юный Глабий, муж Октавии. «Убирайся прочь из хаты!» Покемон дерзит: «Это моя законная жена! Никуда я не пойду!» И Атия обещает ему, что если он сейчас не пойдет, то она натравит на него собак. Одна беда – настоящим мужем Октавии был не кто иной, как вышеупомянутый Гай Клавдий Марцелл, действующий консул.
Д. Пучков: Который ненавидел Цезаря так, что кушать не мог, да?
К. Жуков: А ненавидел он Цезаря, потому что Цезарь лично пытался расторгнуть их брак, чтобы отдать Октавию за Помпея вместо умершей дочери Юлии.
Д. Пучков: Интересно!
К. Жуков: Это не Атия подкладывала дочку под Помпея, а Цезарь свою внучатую племянницу. Но у него ничего не получилось. Гай Клавдий Марцелл терпеть не мог Цезаря, и из людей, в общем, к нему нейтральных он перешел в яростную оппозицию. Вот его-то можно было показать, потому что это яркий персонаж римской истории, который долго и последовательно боролся с Цезарем.
Клавдию было к тому времени 43 года, а нам показали мальчика лет двадцати пяти. Ну и попробовала бы благонравная римская матрона так высраться на действующего консула!
Д. Пучков: Так яростно.
К. Жуков: И чего она раздухарилась насчет собственного дома (мол, прочь из моего дома)? Она была счастливо замужем вторым браком за Луцием Марцием Филиппом, консулом 56-го года, и поскольку римляне практиковали строго патрилокальный брак, она должна была жить в доме у мужа, то есть это был не ее дом. В фильме Луция Марция Филиппа аннигилировали, чтобы превратить Атию в жуткую тварь, которая сделала как минимум процентов 25 всего фильма.
Д. Пучков: Молодец!
К. Жуков: Да. И вот прибывает домой будущий Август и громогласно рапортует, что прибыл господин Октавиан, от чего я опять дернулся, потому что он был Октавий, а не Октавиан. Он, наверное, стеснялся своего плебейского происхождения и, когда его усыновил представитель знатного древнего патрицианского рода Гай Юлий Цезарь, немедленно (и на полном основании) сменил свои имя, фамилию и отчество на Гай Юлий Цезарь, а «Октавиан» сделали родовым когноменом, Не «Октавий», а «Октавиан», чтобы никто не вспоминал, что он вообще-то никакой не Гай Юлий, а всего лишь Октавий.