Д. Пучков: Тучный?
К. Жуков: Пухлый.
Д. Пучков: Жирный!
К. Жуков: Да, отвратительно жирный – давайте будем говорить честно! Отвратительно жирный, с залысиной. В общем, нездорово выглядящий. Тем более что на портрете его максимально приукрасили. На самом деле, наверное, выглядел он немножко хуже. А тут перед нами худенький аскетичный актер с хорошими волосами, на Цицерона совершенно не похожий. Что касается Марка Порция Катона, будущего Утического, он был, вообще-то, на семь лет младше Цезаря, а в фильме нам показали мужика лет 75–80.
Д. Пучков: Совсем пожилого, да.
К. Жуков: Он был здоров физически, постоянно занимался спортом, имел крепкое телосложение. В общем, из-за постоянных занятий спортом и аскетического образа жизни он не бухал, не обжирался, вовремя ложился спать, делал зарядку – Катон должен был прилично выглядеть. Единственное, что в фильме показали абсолютно верно, – он все время ходил в тоге на голое тело, что было сообразно обычаям старины и приятно обычаям философов-стоиков, к школе которых принадлежал Катон.
Д. Пучков: Хардкорно.
К. Жуков: Да, хардкорно. Но почему-то он в фильме все время в черной тоге. У него траур по ком-то или как?
Д. Пучков: А тога выполняла обязанности формы, да?
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: То есть по цвету, полоскам, способу накидывания-завязывания можно было сразу понять, кто ты, что ты?
К. Жуков: Да. Ну и вообще по наличию тоги, потому что не всем она полагалась.
Д. Пучков: Только гражданам, да?
К. Жуков: Да.
Д. Пучков: А у тех, кто в сенате заседал, еще и красная полоса была, да?
К. Жуков: Белая тога с одной или двумя красными полосами – сразу видно по лычкам, какой ты начальник. Так вот, Катон почему-то шляется все время в черной тоге. У него что, траур по Республике? Рановато еще.
Далее по ходу серии сенаторы пытаются подговорить Помпея, который следит за порядком в Риме, порвать с Цезарем и напасть на него, потому что он ведет незаконную войну в Галлии…
Д. Пучков: А почему незаконную?
К. Жуков: Ну, потому что все боялись, что сейчас Цезарь там награбит, вернется домой при больших деньжищах и все под себя подгребет. Боялись они не напрасно…
Д. Пучков: Так и вышло.
К. Жуков: Ну что значит – так и вышло? «Так и вышло» немножко раньше, потому что незадолго до этого умер Сулла, который сделал то же самое. Республика в это время уже почти прекратила свое существование, правила не аристократия, а натуральная олигархия, и вопрос заключался лишь в том, кто из олигархов перегрызет глотки всем остальным и заберется на трон. И тут, конечно, была очень важна республиканская риторика, потому что res publica – «общее дело».
Д. Пучков: Коза Ностра.
К. Жуков: Да, Cosa Nostra, кто не знает – это прямой перевод. «Мы тут все граждане, даешь классовый мир, корпоративистское государство! Постоим за общее дело!»
Кстати говоря, захватив власть, Цезарь никогда не говорил, что он что-то сделал с республикой. Государство продолжало называться республикой и позже при императорах, а правильнее сказать в период принципата. Потому что император – это воинское звание, а «на гражданке» они предпочитали именоваться «принцепс», т. е. старший.
Итак, пока сенаторы плетут интриги, мы знакомимся с евреем-лошадником Тимоном, одетым, как и его подручный, черт-те во что. Если тоги главных действующих лиц похожи на правду, то одежда простолюдинов вообще непонятно откуда взята.
Д. Пучков: А выглядит отлично!
К. Жуков: Да, выглядит очень круто, потому что сделано с большой любовью к персонажам. Только аналогов в истории это не имеет. Тимон – еврей, он должен одеваться в нормальную еврейскую одежду, ну или, если он порвал окончательно со своими корнями, – в римскую. Других вариантов нет. Но ему там такого навертели! А у его подручного – здоровенного амбала – поверх серой от грязи рубашечки приделаны кольчужные наплечники. Зачем? Вот просто интересно, какую функцию они должны выполнять? Бандитских погон, что ли?
Д. Пучков: Не похоже, да.
К. Жуков: Тимон появился не просто так: он привел белого мегажеребца, которого заказала его патронесса Атия, мать будущего императора Гая Октавиана Августа.
Д. Пучков: Родственница Цезаря?