Выбрать главу

Дня два тому назад хозяин одного из этих прекрасных домов, будучи не в состоянии уснуть, прогуливался у себя под портиком в пять часов утра. Шел теплый дождь. И вот он видит, как из маленькой двери в первом этаже выходит некий весьма привлекательный молодой человек из числа его знакомых. Он сразу понял, что тот провел ночь у него в доме. Так как этот молодой человек очень любил сельское хозяйство, муж под предлогом, что надо переждать, пока пройдет дождь, в течение двух часов засыпал его бесконечными вопросами о сельском хозяйстве, прогуливаясь с ним под портиком. Около восьми часов, хотя дождь еще не перестал, муж весьма учтиво распрощался с приятелем и удалился к себе на второй этаж. У жителей Милана сочетаются два свойства, которых мне никогда не приходилось наблюдать вместе и в равной степени: проницательность и добросердечие. В спорах миланцы полная противоположность англичанам: они кратки, как Тацит, добрая половина смысла — в жестах и взглядах. Но как только миланец начинает писать, он старается сочинять красивые фразы на тосканском наречии и оказывается болтливее Цицерона.

Госпожа Каталани приехала и обещает нам четыре концерта. Поверите ли? Всех возмущает одно: стоимость билета — десять франков. В одной из лож, где было полно людей, которые имеют восемьдесят или сто тысяч ливров дохода и при случае тратят раза в три больше на постройки, все негодовали из-за этих десяти франков. Здесь представление не стоит зрителю почти ничего: абонент получает его за тридцать шесть чентезимо. За эту цену имеешь первое действие оперы, которое продолжается час: начинают зимой в половине восьмого, летом в половине девятого; затем большой серьезный балет — полтора часа; после него — второе действие оперы — три четверти часа; наконец, маленький комический балет, обычно прелестный, после которого уходишь домой, помирая со смеху, в половине первого или в час ночи. Заплатив за билет сорок су или попав в театр за тридцать шесть чентезимо, занимаешь место в партере на отличных, удобных скамьях со спинками; таких мест восемьсот — девятьсот. Люди, у которых есть ложа, принимают там знакомых. Здесь ложа, как дом, стоимость ее — от двадцати до двадцати пяти тысяч франков. Импресарио (антрепренер) получает от государства двести тысяч франков, сдает в свою пользу пятый и шестой ряды лож, выручая при этом сто тысяч: входные билеты обеспечивают остальное.

При французах антрепризе разрешалось держать игорный дом, что давало шестьсот тысяч франков на балет и певцов. Скáла может вместить три с половиной тысячи зрителей. В этом театре партер обычно наполовину пуст и благодаря этому так удобен.

В середине вечера кавалер — спутник дамы — обычно велит принести в ложу мороженое. Здесь очень в ходу всевозможные пари, и держат их на шербеты, которые просто божественны. Они бывают трех сортов: джелати, крепе и пецци-дури. Знакомство с ними — наслаждение. Я еще не решил, какой сорт самый лучший, и каждый вечер занимаюсь исследованием.

6 октября. Наконец долгожданный концерт г-жи Каталани состоялся в зале консерватории, который оказался далеко не заполненным. Собралось не более четырехсот слушателей. Какой такт у этого народа! Суждение единодушное: у Каталани лучший голос из всех, что запомнились публике, намного лучше, чем у Банти, у Биллингтон, у Корреа, у Маркези, у Кривелли. Кажется, что даже самые живые вещи г-жа Каталани поет словно под нависшей скалой: ее голос все время дает какой-то серебристый отзвук.

Какое впечатление производила бы она, если бы природа наделила ее душой! Все свои арии она пела одинаково. Я ждал такой трогательной арии:

Frenar vorrei le lagrime[29].

Она спела ее, щедро рассыпая те же мелкие украшения, веселые и быстрые трели, что и в вариациях на арию

Nel cor più non mi sento[30].

Госпожа Каталани исполняет обычно не более дюжины арий, с которыми и разъезжает по Европе[31]. Достаточно услышать ее один раз, чтобы вечно сожалеть о том, что природа не вложила в этот изумительный инструмент хоть немного души. Г-жа Каталани не сделала никаких успехов за восемнадцать лет, с тех пор как она спела в Милане:

Ho perduto il figlio amato[32].

Как бы ни звался композитор, Каталани исполняет всегда одно и то же: целый ряд фиоритур, большей частью дурного вкуса. За пределами Италии она нашла лишь плохих учителей.

Вот какие речи велись вокруг меня. Все это верно, но, быть может, за всю свою жизнь мы не услышим ничего хоть сколько-нибудь похожего на это. Восходящие и нисходящие гаммы она берет лучше Маркези[33], которого мне показали на концерте. Он не так уж стар, очень богат и иногда еще поет для своих близких друзей, как и его соперник Паккьяротти[33] в Падуе. В молодости у Маркези было немало веселых похождений.

Сегодня вечером мне рассказали занятный анекдот об одном весьма почтенном местном уроженце, имеющем несчастье обладать чрезвычайно высоким голосом. Однажды вечером, входя к некой даме, известной как своим мелким тщеславием, так и огромным богатством, обладатель высокого голоса был встречен целым градом палочных ударов. Чем громче кричит он во все горло, призывая на помощь, тем сильнее наносят ему удары тростью. «Ах ты, проклятый сопрано, — кричит ему кто-то, — вот я научу тебя волочиться за дамами!» Заметьте, что это кричал священник, вымещавший обиду своего брата на спине уважаемого гражданина, которого он принял за Маркези. Из этого случая, целые полгода возбуждавшего повсюду смех, сопрано извлек для себя урок: нога его не переступала больше порога богатой горожанки.

Освещенная огнями рампы, госпожа Каталани, которой года тридцать четыре или тридцать пять, еще очень хороша собой. В опере-буфф контраст благородных черт ее лица и необычайного голоса с веселым характером роли должен создавать удивительный эффект, но что касается оперы seria[34], то в ней Каталани никогда ничего не поймет. Душа у нее слишком черствая.

В общем, я разочарован. Я с удовольствием приехал бы и за тридцать миль на этот концерт, так я рад, что нахожусь в Милане. Выйдя из театра, я рысью помчался в своем экипаже к госпоже Бине Р. Там находились уже трое или четверо друзей дома, также поспешивших приехать из консерватории, чтобы сообщить знакомым, не желавшим расстаться с десятью франками, как прошел концерт. А от консерватории сюда расстояние меньше полумили. Беседа наша состояла из одних восклицаний. За сорок пять минут по моим часам не было произнесено до конца ни одной фразы.

Музыкальная столица Италии уже не Неаполь, а Милан, по крайней мере во всем, что касается выражения страстей. В Неаполе требуют только хорошего голоса: у тамошних жителей в натуре слишком много африканского, чтобы они могли ценить тонко выраженные оттенки чувства. Так, во всяком случае, уверял меня только что г-н ди Бреме[35].

7 октября. Забыл упомянуть о том, что вчера на концерте госпожи Каталани поразило меня больше всего. На несколько минут я остолбенел от восхищения: леди Фанни Харли — самая прекрасная головка, какую мне приходилось видеть. Raphael ubi es?[36] Ни один из наших жалких современных художников, отягченных титулами и орденами, не способен был бы написать эту голову. Они постарались бы подражать античности или навести стиль, как говорят в Париже, то есть придать выражение спокойствия и силы лицу, которое тем и трогательно, что в нем отсутствует сила. Некоторые современные лица лишь потому превосходят античные, что они отмечены способностью легко приходить в волнение и бесхитростным выражением нежной прелести. Но наши художники не способны даже уразуметь смысл этих слов. Какое счастье было бы возвратиться ко временам Гирландайо и Джорджоне (1490)! Тогда наши художники по крайней мере умели бы отражать природу подобно зеркалу. А чего не отдашь за зеркало, в котором можно постоянно видеть черты леди Фанни Харли, какой она была в этот вечер!

вернуться

29

Хотела бы слезы сдержать... (итал.).

вернуться

30

Уж не чувствую в сердце моем... (итал.).

вернуться

31

Сегодня вечером мы слушали (Прим. авт.):

Della tromba il suon guerriero. («Воинственный звук трубы». — Ред.) — Портогалло.

Frenar vorrei le lagrime. — Его же.

Nel cor più non mi sento. — Паэзиелло.

вернуться

32

Я потеряла любимого сына (итал.).

вернуться

33

Маркези, Луиджи (1755—1829) и Паккьяротти, Гаспаре (1744—1821) — знаменитые сопрано-кастраты. Оба отличались исключительной музыкальностью и оставили после себя школы певцов.

вернуться

34

Серьезной (итал.).

вернуться

35

Ди Бреме, Лодовико (1781—1820) — пьемонтский публицист и литературный критик, один из вождей романтического движения в Ломбардии.

вернуться

36

Рафаэль, где ты? (лат.)