Я уверен, что Вы не могли желать, чтобы все произошло недолжным образом, — писал Миллз, — и Ее Величество тоже не может быть заинтересована в том, чтобы ее друзья не только страдали от несвоевременности выплаты, но и испытывали финансовые затруднения. Задержка моего отъезда повлечет за собой дополнительные расходы. Теперь мне придется путешествовать в крытом экипаже, что потребует больше лошадей, а в горах все расходы удваиваются… Для меня крайне болезненна необходимость вести переписку подобного рода, которой, при должной деликатности, я уверен, можно было бы избежать.
Приехав в Рим, Миллз вернулся на виллу на Палатинском холме. Владение ею и тот странный облик, который она приняла за то время, что ему принадлежала, теперь остаются его единственной возможностью прославиться. В 1818 году он приобрел эту недвижимость совместно с сэром Уильямом Джеллом, но позже стал ее единственным владельцем. Это был старый дом, который столетиями стоял над руинами дворца Домициана и получил имя Вилла Спада. Его главная достопримечательность — небольшой, покрытый фресками портик, спроектированный и расписанный Рафаэллино дель Колле: на фресках Венера зашнуровывает сандалии, Юпитер преследует Антиопу в образе сатира, разыгрываются другие мифологические сцены. В 1824 году Миллз нанял Камуччини отреставрировать фрески.
Однако скоро Стробери-Хилл и Фонтхиллское аббатство отбросили тень на Палатинский холм, и, не исключено, что под руководством модного английского архитектора, который мог и перезимовать в Риме, Вилла Спада Превратилась в виллу Миллз, с башенками, бойницами, казематами и двориками, окруженными крытыми галереями. Над сводами арок помещались медальоны с розой, чертополохом, трилистником, а над воротами красовались барельефы — два куста чертополоха. Благодаря всему этому Миллз прослыл «эксцентричным шотландцем», хотя его эксцентричность была не более чем данью архитектурной моде времени, а чертополох — гордостью тем, что он ведет свой род от губернатора Подветренных островов Гамильтона. Такой вот облик имело странное готическое здание, где давали последние обеды на холме цезарей.
Судя по всему, Миллз вовсе не был приятным человеком, разве что леди Блессингтон находила его очаровательным. Совсем другое впечатление он производил на Генри Фокса, который обедал с ним и Додвеллом однажды в 1827 году и отозвался о них, как о «совершенно невозможных людях». Через несколько дней Фоксу довелось отобедать с Блессингтонами, и единственным их гостем, кроме него, опять-таки был Миллз. «Леди Блессингтон сочла возможным громко признаться, — писал он, — а вернее, даже проповедовать без всякого на то повода свое недоверие к христианству, а Миллз льстиво соглашался с ней».[139]
В следующем, 1828 году, леди Блессингтон прогуливалась в саду виллы Миллз «с нашим добрым другом, владельцем виллы, мистером Чарлзом Миллзом», когда приехала мать Наполеона и леди Блессингтон ей представили. Генри Фокс снова посетил Рим в мае 1830 года и нашел Миллза и Джелла парой сварливых старых холостяков, чья дружба явно уже превратилась в плохо скрываемую вражду. Он отправился с ними на пикник в Вейи и обратил внимание на едкие высказывания Миллза в адрес Джелла. На следующее утро он завтракал с ними на вилле Миллз и наблюдал, как они «напустились друг на друга, причем Миллз вел себя очень агрессивно. Они очевидно сильно недолюбливали друг друга, но притворялись, что искренне друг к другу расположены».
В 1842 году, когда Миллзу было восемьдесят два года, Гэрриет, леди Грэнвилл, попросила его сдать ей виллу, но он отказался. В письме к герцогу Девонширскому леди Грэнвилл описывает утро на Палатине и упоминает о «саде мистера Миллза, полном роз, кустов жасмина и гелиотропа», а также о «самом мистере Миллзе и леди Шарлотте Бери, вышедших из дома и совершенно испортивших впечатление».[140]
Таковы, насколько мне известно, последние воспоминания современников о Чарлзе Эндрю Миллзе. Он умер четыре года спустя, 3 октября 1846 года, и похоронен на протестантском кладбище. На надгробной плите указан возраст восемьдесят шесть, но запись в книге захоронений церкви Всех Святых в Риме, засвидетельствованная Джеймсом Хатчинсоном, капелланом британцев в Риме, показывает другую цифру — восемьдесят семь. Вилла Миллз затем перешла во владение полковника Роберта Смита, а в 1856 году стала монастырем ордена визитандинок, и тогда же было пристроено еще одно крыло, в котором теперь размещается музей Палатина. Саму же виллу Миллз снесли в 1926 году и провели раскопки древнего дворца под ней. Две хорошие фотографии виллы Миллз, до и после его разрушения можно найти в очаронательной книге Маргарет Р. Шерер «Чудеса старого Рима», на странице 325.