Серторий бросил на Перперну убийственный взгляд.
Перперна молчал.
Трибуны наморщили лбы. Сейчас главная задача – правильно повести себя в новых обстоятельствах, и предложение Сертория отступить вглубь страны казалось самым разумным.
Начальники разошлись, получив указания о том, как руководить общим отступлением.
Окруженный горсткой легионеров, вождь популяров покинул преторий. Он знал, что события развиваются согласно его замыслу. Ему доставили сообщение из Тарракона: туда прибыло золото Митридата, и там же легионеры из войска популяров садились на корабли для отправки в Азию. Но об этом он не собирался сообщать никому, особенно Перперне.
Марк Перперна остался в палатке один.
Калон поднес ему миску с козьим молоком и кашей, но легат покачал головой, – мол, нет.
Выйдя из претория, Геминий понял, что, отвлекшись на разговор о Сертории и приказ Помпея искать предателя в его рядах, забыл поделиться тем, что наверняка взбодрило бы начальника.
Он повернулся и направился обратно в палатку.
– Что случилось, во имя Юпитера? – гневно спросил Помпей. Боль от раны сделала его крайне раздражительным.
– Есть новости, о которых я не сообщил проконсулу.
– И они не могут подождать?
– Это касается Цезаря.
– Цезаря? Что с ним стряслось? Скажи, что его поглотило море.
– Вроде того, – начал Геминий. – Его похитили пираты.
– Пираты?
– И запросили огромный выкуп: пятьдесят талантов серебра. Весь Рим говорит о том, что ему не удастся собрать эти деньги.
– Что ж, посмотрим, окажут ли эти пираты достойную услугу Риму. – Помпей захохотал. – Да, тебе удалось порадовать меня в разгар поражения.
Геминий вновь поклонился и вышел из палатки. Даже удалившись на изрядное расстояние от претория, он по-прежнему слышал хохот Помпея.
XVII
Стрелка весов
Ужин был обильным: разнообразные яства, приправленные невиданными пряностями. Казалось, Деметрий желал развеселить пленников на прощание. Однако ни Цезарь, ни Лабиен не понимали, что это такое – праздничное пиршество или последний ужин гладиатора накануне смертельного боя. Уж не собираются ли пираты устроить себе представление, заставив их убивать друг друга? Или Деметрий сдержит слово и освободит их, а вместе с ними и матросов торгового судна?
Цезарь ел мало, а пил и того меньше. Предводителю пиратов не имело смысла их обманывать. Он сам утверждал, что, если не сдержит слово, никто другой не согласится платить ему выкуп, и все же… как часто люди совершают бессмысленные, неразумные, непоследовательные поступки!
– С монетами все в порядке, – объявил один из людей Деметрия. – Двести сорок тысяч драхм. Даже на триста больше, чем нужно.
– Я не хотел рисковать: вдруг несколько монет куда-нибудь денутся, – тихо сказал Лабиен Цезарю.
Десятки пиратов потратили несколько часов, пересчитывая монеты и складывая числа. Все сходилось. Оставалось проверить вес серебра.
– Несите весы, – приказал Деметрий.
Пираты наполнили вином кубки, подали свежие мясные блюда и вкуснейшую рыбу, приправленную гарумом – рыбным соусом, отнятым у одного из торговцев, ограбленных в последние дни, – а потом принесли статеру.
– Это римские весы, – уточнил Деметрий. – Именно римские, поскольку на них нам предстоит взвесить серебро нашего римского гостя… и его друга. – И он расхохотался.
Пираты тоже засмеялись. Смеялись все – и те, кто слышал замечание главаря, и те, кто ничего не слышал, поскольку вино текло рекой; каждый был счастлив, ужиная вблизи десятков тысяч драхм и серебра. Жизнь удалась.
Они прикрепили весы к ветке одного из ближайших деревьев, повесили цепь, на которой держалась металлическая планка. Затем принялись взвешивать серебряные предметы, которые Лабиен привез в сундуке. Передвигая бегунок по линейке, они внимательно следили за тем, сколько фунтов весит каждый предмет. Итоги взвешивания записывали.
Общая сумма в фунтах серебра росла, пленники прислушивались к восклицаниям пиратов. Десять аттических талантов равнялись семистам восьмидесяти фунтам.
– Сто фунтов, – доносилось до них, – двести…
Взвешивание затянулось на целый час; остальные пираты продолжали пировать. Триста, четыреста… шестьсот… семьсот… семьсот десять, двадцать… пятьдесят…