– Вызвать подкрепление? – Метелл не совсем понял, о чем речь. – У-у-у нас есть два к-к-консульских войска в полном составе и несколько вексилляций.
Помпей вдохнул полной грудью и выложил все, что знал о соглашении Сертория с Митридатом Понтийским, а также свежие сведения: золото азиатского царя выгружено не в Новом Карфагене, а на севере, в Тарраконе.
– Вот как, – задумчиво проговорил Метелл.
Последнее обстоятельство меняло дело: Митридатовы деньги были заметным подспорьем для Сертория, который отныне мог многие годы содержать вполне достаточно наемников.
– Мне больно это признавать, но думаю, что Серторий… – Помпею было непросто выразить свои мысли словами, – нас обыграл. Он все время избегал прямых столкновений. Сражение при Сукроне он затеял лишь для того, чтобы мы послали против него все наши войска, а не громили порты вроде Тарракона. Эта проклятая битва должна была отвлечь наше внимание. Я сражался, ты отправился мне на подмогу. Побережье осталось без охраны.
Метелл снова задумчиво кивнул, не говоря ни слова.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я п-п-попрошу Сенат о прощении и потребую прислать подкрепление, пересказав то, что ты мне сообщил. Они направят дополнительные войска. Я отправлюсь в Нарбон и п-п-прослежу за снабжением, а ты о-о-останешься здесь – изводить Сертория. Когда я вернусь, мы общими силами покончим с мятежом.
Помпей заметил, что Метелл не заикался, упоминая об «общих силах». Но главное заключалось в том, что он обещал попросить о подкреплении. Сенат запросто мог отказать Помпею – в Риме враги у него множились с каждым днем, – однако просьбу Метелла оптиматы должны выполнить. И Помпей сможет остаться в Испании, чтобы донимать Сертория. Он все еще надеялся загнать мятежника в угол и разделаться с ним в одиночку.
Проконсулы молча обменивались взглядами, изучая друг друга. Метеллу не нравилось, что Сенат обратился к Помпею, рассчитывая, что в трудных обстоятельствах тот проявит решительность и жестокость, и предоставил ему проконсульскую власть в обход правил и законов. В силу своего возраста Помпей не мог брать на себя подобные обязанности, но Сулла сделал для него исключение. Сенат подтвердил распоряжения Суллы, хотя и не слишком охотно, и Помпей, которому исполнился всего тридцать один год, по-прежнему обладал военным империем.
Помпею же не нравилось, что Метелл недавно выпустил монеты с надписью imper pius, провозгласив себя тем самым Imperator Pius, то есть полноправным военным предводителем, мудрым и добродетельным… Так, будто желал подчеркнуть, что он, Помпей, не имел этих достоинств.
Они ненавидели друг друга и знали это, но в то же время были умны и понимали, что преследуют общую цель: расправу с Серторием.
– Если я остаюсь здесь, как ты сказал, – сказал Помпей, – следует обсудить дальнейшие действия.
Метелл встал.
– Пусть будет так, – провозгласил он. Затем, указав на ногу собеседника, добавил: – Как скоро ты сможешь сражаться?
Это был откровенный вызов. В ответ Помпей убрал руку с повязки, медленно, превозмогая боль, приподнялся на ложе, сел и наконец встал, опираясь рукой на изголовье.
– Уже могу, – сказал он.
Метелл кивнул и, не попрощавшись, вышел из претория в сопровождении легатов.
Как только недруг удалился, Помпей с болезненным стоном рухнул на ложе.
– О боги! – воскликнул он и обратился к Афранию: – Пусть позовут лекаря, а ты готовь войско: утром выходим. Охота на этого пса Сертория начнется на рассвете.
– На рассвете?
Афраний с удивлением смотрел на искаженное болью лицо проконсула.
– На рассвете, я сказал, – повторил Помпей.
Афраний поклонился, прижав кулак к груди, и вышел из палатки. Помпей и Геминий остались наедине.
– Что? – раздраженно спросил проконсул, поймав на себе вопросительный взгляд Геминия. – Тебе нечем заняться? Я поручил тебе найти предателя. Нашел?
– Нет, – признался Геминий, понурив голову.
– Нам известно, где сейчас Серторий?
– Похоже, он отступил, проконсул.
– Похоже?! – в гневе возопил Помпей и приподнялся на ложе, но ощутил боль и снова прилег. – Этого недостаточно, чтобы победить. Я хочу знать, где именно находится проклятый мятежник!