Лабиен последовал его примеру и тоже погрузился в прохладную воду. В разгар эфесской жары бассейн показался ему целебным бальзамом. А беседа с Цезарем была захватывающей.
Они поплавали, затем остановились в углу бассейна и продолжили разговор. На них со всех сторон косились местные жители: Цезарь деятельно набирал людей, и это привлекло внимание всего города.
– И кто же, по их мнению, был лучшим? – спросил Лабиен.
– Ганнибал отвечал, Сципион спрашивал, – объяснил Цезарь. – По крайней мере, так считается. Карфагенянин сказал, что лучшим был Александр Македонский.
– Снова Александр.
– Всегда Александр.
– А кроме Александра, Ганнибал называл еще кого-нибудь?
Лабиен слышал об этой встрече, но не знал подробностей. Казалось невероятным, что они находятся в том самом месте, где беседовали два гиганта прошлого.
– Да, – продолжил Цезарь. – Вслед за Александром Ганнибал назвал Пирра, царя Эпира, а третьим величайшим военачальником объявил себя. Это, несомненно, разозлило Сципиона, который надеялся услышать свое имя. И в гневе бросил карфагенянину: «А если бы я не разбил тебя в Заме, на каком месте был бы?» Ганнибал ответил, что…[35]
– Хозяин… – прервал его раб, явившийся в термы в поисках Цезаря.
– В чем дело?
– Письмо от наместника Азии, которое ты ожидал, прибыло, – сказал тот, показав запечатанное послание.
Отложив продолжение на потом, Цезарь вылез из бассейна, чтобы письмо не промокло. Раб обернул вокруг его талии полотенце, и Цезарь углубился в чтение. Лабиен знал, что его друг сообщил наместнику Марку Юнию Юнку о своем намерении напасть на пиратов, но был удивлен, что ответ доставили так быстро.
– Все в порядке? – спросил он, вытираясь.
Письмо было кратким.
– Вполне. Он не против того, чтобы мы разгромили пиратов своими силами, но приказывает в случае успеха немедленно сообщить обо всем ему, прежде чем принимать какие-либо решения.
Цезарь явно был раздосадован.
– Что ж, неплохо. Он дает тебе свободу действий, – возразил Лабиен, не понимая причину его раздражения.
– «В случае успеха»… – Цезарь пристально посмотрел на друга. – Они не верят в меня.
– Ну, Юний все же оптимат. Не то что не верят, скорее не хотят верить.
Цезарь моргнул, услышав эти слова, затем кивнул:
– Возможно, в истории я разбираюсь лучше тебя, Тит, но время от времени ты проявляешь истинную прозорливость.
XXIV
Клятва
Настал новый день, а Спартак по-прежнему сидел в дальнем углу камеры. Вскоре за ним пришли, чтобы заставить принести присягу гладиаторской школе… или убить.
Его вытащили из камеры и бросили лицом в песок, в точности как накануне, и точно так же он встал, не отряхнув песчинок с лица.
Но теперь Батиат не сидел у себя в ложе, а стоял внизу, на арене, рядом со вторым наставником гладиаторской школы, которого вследствие недавних событий назначили главным.
Поднявшись, Спартак увидел вокруг вооруженных охранников и нового главного наставника. Батиат наблюдал за ним, расположившись позади охраны, а стоявшие на трибунах лучники целились Спартаку в грудь. В это утро ланиста не допустит неожиданностей.
Батиат сразу перешел к делу:
– Что ты решил, раб? Я не собираюсь тратить время впустую. Сегодня начинается ваше обучение.
Крикс, Эномай и остальные рабы быстро поняли, что к чему. Выбора не было: либо фракиец немедленно даст присягу, либо его прикончат на месте ipso facto. В любом случае, голыми руками убив старшего наставника, фракиец ничего не доказал ни им, ни ланисте.
Все взгляды были прикованы к Спартаку. Наконец он стряхнул с лица налипший песок, сплюнул и медленно, но громко и четко произнес слово в слово присягу гладиаторской школы, которую никто ему не напоминал:
– Uri… vinciri… ferroque… necari… accipio…
Окруженный охранниками Батиат приблизился, держась на разумном расстоянии.
– Видишь? Это не так сложно, – сказал он, затем повернулся к остальным рабам.
На его лице мелькнула надменная улыбка, говорившая о том, что здесь распоряжается он, Батиат, и никто не смеет ему перечить, даже отъявленные бунтовщики. Не дожидаясь ответа фракийца, ланиста обратился к новому старшему наставнику:
– Начинайте упражнение! Эти люди должны подготовиться к первому бою за шесть недель. Я трачу на них много денег и должен возместить расходы. За дело, во имя Геркулеса!
35
Эта встреча описана в главе 43 романа Сантьяго Постегильо «Предательство Рима» («La traición de Roma», 2009), финале трилогии о Сципионе Африканском.