Все заезды в Гамбурге проходили с семи часов утра. Накануне вечером на немецком языке участникам давали схему езды на следующий день. Схемы были совершенно не похожи одна на другую, и их было так много, что мы с Иваном не успевали заучивать на память последовательность исполнения фигур. Сперва схему надо было перевести на русский язык, а затем в гостинице в своем номере мы с Иваном с карандашами в руках и с листом бумаги просиживали до двух-трех часов утра. Мы вычерчивали схемы, чтобы легче их запомнить.
В шесть часов вскакивали и отправлялись на машинах через весь Гамбург в район конюшен, а в семь часов уже были в седлах готовые к выступлению.
Измучились за все эти дни соревнований отчаянно. В предпоследний день, выиграв право быть в финале, мы, вернувшись в гостиницу, решили немного отдохнуть до того часа, когда нам нужно было явиться на стадион для получения очередного приза. Призы выдавались по результатам каждого дня.
Прилегли… Нас охватил такой крепкий сон, что мы все проспали. Нас разбудил переводчик и на машине, присланной за нами фрау Шпрингер, попечительницы всех конных школ Гамбурга, быстро отвез на стадион.
Оказалось, что церемония вручения призов уже закончилась.
Майор Сен-Сир настаивал на том, чтобы нас лишили за неявку призовых мест. Против этого горячо выступили представители команды американских конников, заявив, что если русских лишат приза, то они отдадут Русским свои призы.
Протестовали также против предложения Сен-Сира и Гарри Шамортен, и баронессы Лизелотта и Элиз, да и остальные призеры.
Судейская коллегия, посовещавшись, объективно расценила наше опоздание, поняв, до какой степени мы устали. Нам были вручены призы.
Вилли Шульцхейсен на прощание сказал нам:
- Главное - то, что в седле вы никогда не спите… Всегда добиваетесь того, что задумали.
Западная печать заявила о том, что советские конники по-настоящему вышли на международную арену конного спорта и на XVII Олимпийских играх будут серьезными конкурентами на медали.
ГОТОВЛЮСЬ К РИМУ
Теперь мне надо было получить согласие Вениамина Вениаминовича Иванова. Я написал ему письмо и просил отдать мне Абсента. Я заверял Иванова, что у Абсента-большое будущее и. я надеюсь на XVII Олимпийских играх быть на Абсенте в числе лучших всадников. Вениамин Вениаминович поверил мне, согласился отдать жеребца под мое седло и пожелал нам больших успехов.
Началась подготовка Абсента к Риму.
Учтя слабую подготовку Ингаса по малым ездам, я, начав отрабатывать Абсента по упражнениям высшей школы, не забывал обращать внимание на простые элементы: рысь, шаг, осаживание, принимание на рыси и на галопе.
Любил я на нем и "попрыгать". Он очень легко брал высокие, один метр семьдесят сантиметров, препятствия.
Николай Алексеевич удерживал меня от увлечения прыжками.
- Осторожнее, Сергей, осторожнее. Все может случиться: зашибет случайно ногу,- а тут выступать… На хромом коне не поедешь. Не советую тебе рисковать. И я не рисковал. Высокие барьеры не стал брать, а прыгал, чтобы укрепить Абсента.
Был у меня хороший помощник-коновод Володя Алексеенко, стройный, высокий… Смотря на него, я невольно вспоминал свою молодость. Вот таким же молодым, даже много моложе, и я начал службу в армии.
Володя - уже и сейчас неплохой спортсмен, выступает по троеборью и, наверное, когда-нибудь займет ведущее место в спорте.
Алексеенко был не только моим коноводом, но и хорошим помощником. Когда лошади едут на выступления, а мы, спортсмены, летим самолетами, я совершенно спокоен. С Абсентом преданный друг - Володя Алексеенко.
На тренировках он всегда внимательно наблюдает за исполнением всех упражнений, нередко делает толковые замечания.
А как холит Володя Абсента, особенно перед соревнованиями. Володя никогда не расстается с фотоаппаратом и все время фотографирует своего любимца. Но к снимкам относится очень ревниво. Сколько у него любители и даже корреспонденты газет и журналов ни выпрашивают фотографий Абсента, он никому не дает, их.
- Для чего ты собираешь фотографии? - удивлялся я.
- А разве вам не будет интересно посмотреть когда-нибудь все элементы работы с Абсентом? - отвечал мне Володя.- Ведь это, так сказать, кухня… Зачем это посторонним? Эти фотографии интересны только для вас -I для меня…
Пожалуй, он был прав.
Я очень хочу, чтобы Володя занимался выездкой. Я делюсь с ним и знаниями и опытом. Он способный ученик. Ездит прекрасно, но сам еще выездить лошадь не сумеет. Хорош Володька, когда сидит на Абсенте,- они очень подходят друг к другу. Стройные, юные, красивые… К Ингасу Володя тоже относится очень внимательно. Жалко, что срок его службы в армии заканчивается.
…Год уже как я подготавливал Абсента.
Большое уменье, чутье, а главное, терпенье требуется, чтобы подготовить лошадь для участия в соревнованиях на Большой приз. Она должна не только хорошо выступать под седлом своего хозяина, но и под другими всадниками. Правилами состязаний предусмотрена пересадка ездоков на других лошадей, попавших на призовые места.
Большее значение я придаю разбору поводьев.
При разборе поводьев трензельные поводья должны быть немного короче мундштучных. Руки надо держать как можно ниже, почти на холке. Кисти рук обращены друг к другу, ладонями наружу, расстояние между кистями рук-около 10-15 сантиметров.
При работе с Абсентом мне приходилось изменять разбор поводьев и держать поводья так, как это удобнее. Оба мундштучные повода держал в левой руке, разделив их указательным пальцем, а оба трензельных - в правой руке, также разделив их указательным пальцем.
Правую руку с трензельными поводьями держал • стоймя и немного выше левой руки. Вообще такой прием применяется для лошадей, у которых есть склонность уходить за повод, а при таком разборе поводьев правая рука заставляет лошадь поднять голову и шею вверх, а * левая рука с мундштучными поводьями - сдать в затылке и держать голову по отвесу.
Когда Абсент стал правильно держать шею и голову, я перешел на общепринятый разбор поводьев.
Абсент прекрасно поддавался выездке. У него очень грациозный пассаж, но перевести Абсента с пассажа на пиаффе мне никак не удавалось, сколько я ни пытался это сделать. Это объясняется индивидуальными особенностями Абсента: у него немного длинная поясница, и он быстро уставал на пассаже, пока я переводил его на пиаффе.
Что было делать? Я перепробовал все - ничего не помогает.
Я совершенно отчаялся. Как же так? Все идет отлично - и вдруг пиаффе?..
…Поздняя ночь - часа два или три. Дома все спят, а я сижу у стола и карандашом вычерчиваю схему движения лошади. Как же заставить Абсента выполнять пиаффе?
И вдруг простая мысль: попробую с места! Придя утром в манеж, я посоветовался с Николаем Алексеевичем. Он вполне одобрил мою мысль. Володя из конюшни приехал на Абсенте. - Ну, Володя, - сказал я, - запасайся удочками. Будешь Абсенту помогать сделать пиаффе.- И я объяснил ему, что мне от него надо. Володя побежал за удочками, а я занялся с Абсентом.
Когда Володя принес удочки, я слез с седла, разобрал поводья в левую руку, а правой держал хлыст около передних ног Абсента.
Володя слегка проводил удочкой по внутренней стороне задних ног Абсента. Ему было щекотно, и ответной реакцией на раздражение было то, что Абсент начал как бы топтаться на месте. Я его сейчас же поощрил. Потом продвинулся вместе с Абсентом на несколько шагов вперед, и снова Володя тронул его задние ноги…
Так мы проделывали ежедневно в течение месяца. После того как Абсент стал хорошо пиаффировать уже без прикосновения удочек, а только по требованию хлыста, я сел в седло и стал шенкелями требовать от Абсента пиаффировать на месте. Володя, касаясь двумя удочками передних и задних ног Абсента, помогал нам. Всю зиму мы так втроем и работали.
Как только я добился от Абсента хорошего пиаффе на месте уже без вмешательства Володи, то стал постепенно продвигать Абсента в пассаж. И, наоборот, с пассажа в пиаффе. Вскоре Абсент артистически начал пиаффировать, делал исключительно правильные, плавные переходы в темпе пассажа.