Через год Абсент полностью закончил "высшее образование". Он блестяще исполнял все тридцать три фигуры программы Большого олимпийского приза и не хуже, конечно, все упражнения программ так называемых малых езд. Я полностью учел ошибку в работе с Ингасом, и с Абсентом мне не грозила неприятность, постигшая меня на Гамбургском дерби.
У меня с Абсентом так же, как и с Ингасом, установилось полное взаимопонимание. Достаточно еле уловимого для постороннего глаза управления поводом, шенкелем или шпорой, как Абсент шел в нужном направлении и выполнял требуемые от него фигуры. Все его исполнение было не только правильным, но и красивым, изящным.
Но как бы хорошо он ни работал, я добивался еще более четкого выполнения всех движений, отшлифовывая все до мелочей. В 1959 году Министерство сельского хозяйства направило конноспортивную делегацию на выставку в город Лейпциг. Представителем классического вида конного спорта поехал и я вместе с Абсентом.
Через пять дней после нашего приезда в Лейпциг там начался большой турнир по прыжкам и выездке.
Я принял участие в этих международных состязаниях. Они шли по трем программам: на Немецкий национальный приз, на Средний приз и на Гранд-при, то есть олимпийский. Программа этого приза обязательна на олимпийских играх. Представился чудесный случай проверить Абсента.
Я выступил по всем трем программам и, к моей великой радости, выиграл у всех участников первое место. Это была прекрасная практика перед Римом и отличная проверка моего Абсента.
Корреспонденты газет Западной Германии и других стран буквально осаждали меня, просили интервью, делали всевозможные записи, фотографировали и во время выступлений, и во время отдыха Абсента, и под седлом, и без седла… Он производил ошеломляющее впечатление на всех.
АБСЕНТ ЛИДИРУЕТ
В соревнованиях на первенство СССР в конном спорте я участвовал в команде города Москвы. Мне очень хотелось выступить на Абсенте. Я просил об этом. Но защищать честь столицы доверили Ингасу-проверенному коню: ведь он за шесть лет выступлений не оставался без призовых мест. На Абсенте мне было разрешено ехать на личное первенство. Пришлось покориться, хотя чувствовалось, что Ингас опять был не совсем здоров. Я хорошо его знал, видел: что-то с ним творится. Пытался доказать врачам, говорил, что глаза у него не такие озорные, как всегда, что никогда он не дышал так тяжело. Но врачи не находили у него никаких болезней. И вот наступил день соревнований. С утра Володя привел обоих коней в полный порядок, сделал им проминку. Ингас выглядел хорошо, гордо держал голову, нетерпеливо ждал, когда сяду в седло. Он любил выступать. Перед стартом - как всегда, врачебный осмотр.
- Ну что, Филатов? Видишь, зря только волновался. Совершенно здоров твой Ингас. Как видно, стосковался в твое отсутствие - вот немного и захандрил…- сказал мне один из врачей.
Сел на Ингаса. Дан старт. Выигрываем первое командное место! И все же, как ни безупречно вел себя на манеже Ингас, как ни классически менял ноги, как ни плавно переходил из одного движения в другое, я чувствовал: конь напрягает все силы, чтобы подчиниться моей воле и не сбиться. Чтобы проверить себя и Ингаса, выступил на нем и в личном первенстве. Опять повторилось то же самое. Я слишком хорошо знал Ингаса - жеребца, "пробившего окно в Европу". Он выступал без обычного вдохновения. По личному первенству Ингас занял третье место.
Затем я выступил на личное первенство на Абсенте. Он так и рвался в бой. Многие знатоки видели его впервые на манеже и не могли удержаться - не наградить аплодисментами. Живо, энергично исполнял он все фигуры и выиграл первое место. В третий раз я стал чемпионом СССР и получил золотую медаль.
- Побил сам себя, - шутили мои друзья. - Филатов за Абсенте выиграл у Филатова на Ингасе.
Красный шелковый бант украсил оголовье моего вороного красавца, на оголовье Ингаса красовался зеленый бант - третьего призера. Последний бант в спортивной жизни Ингаса… Мои предчувствия оправдались:
Ингас был болен.
Как ни лечили его потом врачи, выступать на нем я больше не мог.
В сентябре 1959 года мы, конники, поехали в Швейцарию в город Сангаллен на отборочные предолимпийские соревнования.
Здесь произошел у меня случай, который послужил мне хорошим уроком.
Абсент в своей жизни уже дважды был отцом. В то время когда я въезжал в манеж, проходила выводка лошадей. У Абсента вдруг разгорелось отцовское чувство. Увидев кобыл и жеребят, он заржал и ринулся к ним. Я наказал его шпорами, и тут же мне был дан старт.
Я въехал на манеж и вместо стойки Абсент начал пиаффировать… Трудно было мне взять себя в руки. Но я решил: надо спокойно продолжать езду. Пусть потерял фигуру, но остальные 32 должен выполнить без сучка и задоринки. Расчет оказался правильным. Правда, в этот день я занял третье место, но вышел в финал.
На следующий день выступали четыре всадника: Гарри Шамортен, Иван Калита, я и Иван Ломов.
И вот с третьего места, проиграв Шамортену 60 баллов, Калите 21 балл, я решил вырваться на первое место.
Я все обдумал. Для проминки Абсента уехал подальше от лошадей. Хорошо его промял и, когда товарищи подали знак, что сейчас мне будет дан старт, поднял Абсента в галоп и так въехал в манеж.
Абсент работал превосходно. Я не только отыграл баллы, проигранные Шамортену и Калите, но и выиграл у Шамортена 32 балла. Но сумма баллов двух дней у Гарри была больше, и мне пришлось довольствоваться вторым местом.
Серьезным соперником был немецкий всадник Неккерман из ФРГ, но он проиграл из-за того, что не смог побороть охватившего волнения, когда лошадь сделала сбой. Он так разнервничался, что вся дальнейшая езда пошла из рук вон плохо - и он занял пятое место.
Вторая призерка XV и XVI Олимпийских игр датчанка Элис Хартель выступала на двух молодых лошадях по всем программам, кроме Большого олимпийского приза, но ни одного призового места не заняла.
В Риме она участвовать не сможет. Да, вот что значит зависеть от тренера, а не самому готовить лошадь.
Многие любители-конники, плененные красотой Абсента и Муара, лошади члена сборной нашей команды мастера спорта Ломова, просили продать им лошадей и предлагали за них очень крупные суммы денег.
Мы с Ломовым искренне смеялись и доказывали, что эти лошади - непродажные. От нас не отставали, считая, что на свете не может быть ничего, чего нельзя купить…
На этих соревнованиях я окончательно убедился в том, что Абсент - настоящий чудо-конь, имеющий право принять участие в Олимпийских играх в Риме, и у нет есть шансы победить своих соперников, и титулованных и нетитулованных. И мы будем драться за олимпийскую медаль!
Когда мне вручали выигранный приз, президент Конной федерации мира принц Бернгард сказал:
- Филатов, здесь, в Швейцарии, вы на своем коне Абсенте - второй, но в Риме будете первым!
Весь год, оставшийся до Рима, мы с Абсентом упорно трудились. Отшлифовывали буквально все до мелочи.
И вот наступил знаменательный в спорте 1960 год. Почти перед самым отъездом в Рим, в начале июля, проходили в Москве соревнования на первенство СССР по конному спорту.
Эти соревнования для меня, да и для других участников Олимпийских игр, стали генеральной репетицией перед Римом. Я в четвертый раз завоевал звание чемпиона СССР, и снова оголовье Абсента украсилось алым антом. Перед отъездом в Рим я распрощался с Ингасом. Долго гладил умную голову этой чудесной лошади.
- Мы еще встретимся с тобой, Ингас,- говорил я.- Будь спокоен. Как бы ты ни болел, тебя будут лечить лучшие врачи, и я всегда буду знать, где ты…
РИМ РУКОПЛЕЩЕТ
В августе мы вылетели в Рим. В сборной команде Советского Союза конников были представители всех видов этого спорта. Участвовали и троеборцы, и конкуристы, и мы, мастера высшей школы верховой езды.
По высшей школе верховой езды должны были выступать я и Иван Калита - оба члены Центрального спортивного клуба Армии.