Во время Халкидонского собора 453 г. папа Лев Великий заявил, что Господь даровал власть апостолам через Петра. В дальнейшем эта концепция будет играть свою роль в римском восприятии власти патриархов по сравнению с папами. К этому необходимо добавить теорию трех престолов Петра, а именно Рима, Антиохии и Александрии (в каждом из этих центров тогдашней империи по преданию именно Петр был основателем местной церкви — прим. пер.).
На VI Вселенском соборе (третьем Константинопольском 680—681 г.г.) папа Агафон претендует на решающий авторитет в вопросах веры. Церковь Рима, основанная Петром, и где он не прекращает своего присутствия, именуется им «духовной матерью всех церквей».
Наконец, на VII Вселенском соборе (втором Никейском 787 г.) папа напоминает через своих легатов, что вера Рима является главным критерием веры и что общение с Римом подтверждает принадлежность к церковному общению.
Отцы всех Вселенских соборов были убеждены в том, что они принимали решения при содействии Святого Духа: «изволися Святому Духу и нам».
Если для пап главной темой было «наместничество Петра», то для соборов это было общение в Святом Духе. Тело Христово, Церковь есть также Храм Святого Духа, который в важнейших случаях делает зримым церковное единство, чтобы прояснить Истину.
На первом соборе в Константинополе (сразу же признанным вселенским) первенство Рима понималось, как простое первенство чести, основанное на политическом значении города (3–е правило). Этот собор, чисто восточный по своей проблематике, проходит в сознании того, что вдохновляемый Святым Духом собор самодостаточен и не зависит от какого–либо иного авторитета.
В Эфесе собор осуждает Нестория, исходя из полноты своих полномочий. Суждения отцов собора основываются не на послании папы (претендовавшего на то, что его мнение решающее), а на послании Кирилла Александрийского. Собор не рассматривал подписание его решений папскими легатами, как необходимое подтверждение высшей инстанции, но как согласие Запада с положениями, принятыми на Востоке, согласие, которое придает этим суждениям вселенский характер.
В Халкидоне мы видим новое подтверждение духовной самодостаточности собора, его полноты, как такового. «Собор… который, милостью Божьей…собрался в Халкидоне, определил следующее…». Критерием апостольской традиции для него является Никейский символ. Послание папы Льва, его знаменитый «Томос», было принято собором только после длительного и скрупулезного изучения. Лишь после этого оно стало выражением общей веры отцов собора: «Это учение апостолов,… это учение Кирилла», «православная вера», «Петр говорил устами Льва».
На V Вселенском соборе (второй Константинопольский) отцы начинают дискуссию о «Трех главах», несмотря на запрещение папы, который, находясь в Константинополе, отказался участвовать в соборе. Отцы сразу же заявили, что любой вопрос веры может решаться только соборно, коллегиально, а не кем–то одним, будь то даже папа. «Никто не может вопросы веры заранее решать за Вселенскую Церковь, так как каждый нуждается в помощи другого». Отцы ссылаются на апостольский собор (Деян. 15.22) и на слова Иисуса (Мф. 18.20): «Где двое или трое соберутся во имя Мое, там Я посреди них». Следствие: если в вопросах веры папа занимает позицию против собора, который представляет Вселенскую Церковь, он оказывается вне католического общения.
На VI Вселенском соборе (третий Константинопольский) отцы, восстанавливая единство Церкви, голосуют за анафематствование не только патрархов Константинопольского, Александрийского и Антиохийского, но также папы Гонория: все к тому моменту уже скончались, все скомпрометировали себя в монофелитстве.
На том же соборе письмо папы Агафона его suggestio (anaphora) с почтением было рассмотрено, изучено, и только затем полностью принято, поскольку оно находится в согласии — общение во времени — с решениями Халкидона и всем Преданием: евангельским, апостольским, соборным… Это означает, что единство церковного общения в пространстве и, в особенности, во времени является критерием Истины.
Также на II Никейском соборе новый Константинопольский патриарх Тарасий в своем первом письме папе Адриану подчеркивает, что настоящим председателем собора является Христос, присутствующий в Евангелии, которое поместили в центре зала заседаний. Безусловно зачитывалось послание папы, но также и послания восточных патриархов и свидетельства отцов — в качестве отсылки к преданию во временном и пространственном его измерениях.