II Ватиканский собор не без влияния Востока, как униатского, так и православного, вернул епископскому служению всю его полноту, восстановил коллегиальную ответственность, папы и епископов, за жизнь Церкви. Несмотря на Nota explicativa praevia 16 ноября 1964 г., свидетельствующую как о рефлексах страха, так и о желании двигаться вперед, в которой утверждается, что коллегиальность епископата реализуется sub Petro и cum Petro (впрочем, этот документ, как таковой, не является соборным постановлением), именно епископской, а не папской власти усвояется (как то было в 1870 г.) характер «регулярной», «непосредственной», «лично осуществляемой во имя Христово». «Пастырская ответственность, т. е. обычное и ежедневное попечение о пасомых всецело лежит [на епископах]. Их нельзя рассматривать как викариев римского понтифика, так как они осуществляют власть, присущую им, и поистине возглавляют вверенный им народ Божий». Каждый из них для своей церкви есть «викарий и легат Иисуса Христа». Таким образом, все епископы, в соответствии с Божественным установлением, «правят домом Бога Живого». Конституция о Церкви строится отныне не от папы к епископам, но от епископов к папе. В основании Церкви Христовой стоит не один Петр, но все апостолы во главе с Петром, т. е. не только папа, но и коллегия епископов, возглавляемая преемником Петра. Из девятнадцати параграфов этой «конституции», в которых упоминается служение папы, лишь один отмечен печатью прежнего юридизма. Все остальные свидетельствуют о реальном возвращении к духовному пониманию первенства. Акценты ставятся в русле святоотеческого понимания, в особенности сформулированного Киприаном Карфагенским, предполагающего, что служение преемника Петра выражает единство епископата и единство Церкви, его первенство является «принципом… единства веры и общения».
Вселенская Церковь определяется, как общение местных церквей, каждая из которых основана на Евхаристии. «Церковь высшим образом выявляется в полноте участия всего святого народа Божия в таинствах, в особенности в единой Евхаристии». Роль римского епископа — «предстоятельство» в любви (термин св. Игнатия Антиохийского) среди всего множества отдельных церквей.
Церковное право должно исходить из таинств, а не из каких–либо независимых источников. В новом кодексе Католической церкви, принятом в 1983 г., отсутствует классический бином дисциплины и юрисдикции.
Так как не существует таинства папства, основой папской власти является тот факт, что он — епископ Рима. Его служение не должно восприниматься вне рамок его епископства. Каким бы широким ни было попечение пап о Церкви, в конечном счете, оно проистекает из его епископской харизмы.
Канонический строй в Католической церкви больше не сосредоточен всецело на папе, но папа сохраняет за собой право на вмешательство в определенных случаях, касающихся блага Церкви в целом. «Епископы сами имеют в епархиях всю власть, необходимую им для совершения пастырского служения; тем не менее, римский понтифик может на основании своего положения сохранять право на рассмотрение некоторых дел или препоручить их кому–либо другому».
Осуществление на практике решений собора требует немалого времени, иногда нескольких десятков лет, как это было в случае с I Вселенским собором 325 г., постановления которого были полностью интегрированы в церковную традицию лишь в 381 г. Как мы увидим из следующей главы, папа Павел VI начинает диалог с Православной церковью на более глубоком уровне. Сохраняя верность духу собора, он учреждает епископские конференции, которые, группируясь по континентальному принципу, дают повод видеть в них начатки патриархатов. Ситуация несколько изменилась с появлением на римском престоле Иоанна Павла II. Какими бы ни были изначально его намерения, ему пришлось самым серьезным образом столкнуться с влиянием идей Маркса (именно Маркса, а не марксизма, различие это, впрочем, было для него не столь существенно), которые проникли в некоторые течения католической мысли. В особенности это касалось определенных исторических исследований, неумеренного модернизма, сомнений в некоторых истинах и т. д., что стало характерным для многих западных христиан. Папа, как и афонские монахи, усмотрел в этом проявления «цивилизации смерти». Он воспользовался plenitudo potestasis, вразрез с решениями II Ватиканского собора, чтобы защитить то, что по его мнению является основой веры, а именно богословский синтез неотомизма и некоторые элементы германской феноменологии. Отдельные епископы были удалены, другие отправлены на покой, роль епископских конференций сокращена, синод при папском престоле превращен в чисто совещательный орган..Сохранились синоды отдельных епархий, но их инициативы, идущие вразрез с позициями Рима, отвергались без комментариев.