В роли Петра есть что–то институциональное, тогда как Павел скорее харизматичен. Его призвание показывает, что благодать может превосходить любое установление. Он, «изверг», становится апостолом, некогда гонитель Церкви — рядом с воссозданной структурой Двенадцати. Но он глубоко убежден, что его проповедь Евангелия не менее важна, чем проповедь Петра. Тот осуществлял бесконечно высокую миссию среди избранного народа, чтобы он признал своего Мессию. Павел получил откровение от Сына «проповедовать среди неевреев». «Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне апостолам, а пошел…» (Гал. 1.16,17). Только через три года он приходит в Иерусалим, чтобы увидеть Петра и Иакова, «брата Господня». Он возвращается туда почти через четырнадцать лет, обращаясь на этот раз к «особо знаменитейшим» (Гал.2.2) столпам Церкви для признания своего служения. И он резко выступает против Петра, когда тот капитулирует перед требованиями иудео–христиан прекратить общие трапезы с неевреями. «Когда же Петр пришел в Антиохию», где как раз христианство впервые открылось миру «то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию», «не прямо поступая по евангельской истине» (Гал. 2.11,14). Если предписывать обратившимся язычникам соблюдение Закона и, в особенности, обрезание, «тогда соблазн креста прекратился бы» (Гал. 5.11). Спор, как известно, был разрешен не Петром, который раскаялся в своем малодушии, но первым собором. А когда община Коринфа разделилась на последователей Павла, Петра, Аполлоса и — какая ирония — Христа (IKop. 1.12), Павел отрицает в данном случае какой бы то ни было авторитет человеческий, как Петра, так и свой собственный, и заявляет, что единственное основание Церкви — Христос. «Итак никто не хвались человеками, ибо все ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, — все ваше; вы же Христовы, а Христос — Божий» (IKop. 3.21—23).
Петр и Павел, то есть первый и последний из апостолов, пришли в Рим, столицу империи, город, в котором конденсировалось и концентрировалось идолопоклонство, «великий Вавилон, мать… мерзостей земных» (Апок. 17.5). Именно там особенно важно было возвестить победу Христа над смертью во всех ее обличиях. Мученики, то есть те, кто оказался захвачен воскресением, они всегда присутствуют в Риме. Таково было восприятие древней Церкви, и изначально проблемы преемственности не стояло как таковой: Петр и Павел «живут и предстоятельствуют» в Римской церкви. Она есть то место, «где апостолы (Петр и Павел) пребывают ежедневно и где их кровь непрестанно свидетельствует о славе Божией».
Важно отметить, что в служении Петра, в большей степени, чем в служении Павла, есть нечто, что не может быть завещано, передано кому бы то ни было другому. Петр входит в число Двенадцати, которые не могут иметь преемников, в силу уникальности их свидетельства: они были рядом с Иисусом во время Его земной жизни, они имели общение с Ним Воскресшим, и потому только им принадлежит свидетельство радикального единства «исторического Иисуса» и «Христа веры», если использовать эти термины современной экзегезы. Петр предельно ясно выразил эту мысль, когда встал вопрос о замещении Иуды для восполнения изначального числа апостолов: «надобно, чтобы один из тех, которые находились с нами во все время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его» (Деян. 1.21,22).
Павел, в отличие от Петра, не имел общения с Иисусом «во плоти». Он видел и слышал Христа прославленного. Он также первый из тех, кого Православная церковь называет «мужами апостольскими». В величайшем напряжении личной святости они продолжали апостольское служение Вселенской Церкви, были «восхищены до третьего неба» и «слышали неизреченные глаголы» (2 Кор. 12.2,4). Речь идет исключительно о действии благодати и о строго личной харизме. Только апостол Иоанн является одновременно и свидетелем жизни и воскресения Иисуса и тайнозрителем на Патмосе Христа прославленного. Для нашего исследования особенно существенно остановиться на вопросе, какая связь была установлена Христом в Кесари Филипповой между Петром (Petros) и камнем (petra).