Мария побежала вниз, а Павел увел все еще плачущего, нервно оглядывающегося парня в его спальню. Так будет лучше, уж если Виктор настолько испугался чего-то здесь.
Агата внимательно посмотрела на измазанные, во вмятинах обои у стены — брат колотил кулаками именно там. Капли крови, уже расплывшиеся, мелкие, будто складывались в какой-то узор. В незнакомое созвездие, по которому можно было бы понять…
Хотя нет, ничего понять было невозможно. Она вздохнула и села на кровать. Сон и так безнадежно был испорчен странным зовом из подвала, куда пришлось спуститься. А потом еще и это. Когда она бежала вверх по лестнице, тоже слышны были вой и скрежет из комнаты, но родителям об этом говорить не стоит. Лишнее волнение, тем более что она сама не может сказать, что именно слышала.
Девочка взяла укулеле, подержала в руках, но потом отложила на место. Не время. Да и настроения нет. Ей все больше не нравился этот дом с его пугающими загадками.
Наушники и немного музыки из YouTube? Пожалуй, что так.
Доктора звали Кольбер. Павел даже не уточнил, имя это, фамилия, или вовсе — специальность. Совершенно не до того.
Виктор лежал, уткнувшись лицом в подушку, пока приехавший по срочному вызову доктор Кольбер, высокий, но какой-то рыхлый, совершенно неспортивного облика, со смешными усиками а-ля Эркюль Пуаро, водил по его спине фонендоскопом. Потом заставлял подняться, измерял пульс, смешно шевеля губами. Внимательно осмотрел зрачки в свете яркого фонарика. Зачем-то внимательно изучил сгибы локтей, постучал пальцем по венам. Напоследок обработал разбитые костяшки пальцев антисептиком и забинтовал их, из-за чего Вик сам себе начал напоминать боксера после тяжелой схватки.
— Приснилось… — пробормотал Кольбер. — Конечно, приснилось! Не может в нашем маленьком прекрасном городке быть эдаких ужасов. Не Голливуд же. Вы, юноша, кстати, никакое кино на ночь не смотрели? Нет? Странно… Обычно от этого бывает. И ничего… эдакого перед сном не принимали? Замечательно!
После этого он расспросил Вика о подробностях кошмара. Юноше было крепко не по себе, он отпивал из принесенной матерью кружки воду и, запинаясь, рассказывал. С самого начала и до того момента, как в комнату прибежали родные.
Павел стоял рядом с кроватью сына, испытывая некоторое бессилие — так обычно бывает, когда болеют дети. А это явно болезнь, стресс после переезда. Не более того, не стоило так уж сильно пугаться.
— Доктор, он обычно очень спокойный ребенок! Я бы скорее подумал, что кошмар приснится младшей дочери, но нет… Ничего не понимаю.
Кольбер закончил осмотр и начал писать какие-то рецепты и рекомендации, присев за низким столиком у стены, где стояла PlayStation. Покачал головой. После полез в свой чемоданчик и достал несколько блистеров таблеток. Параллельно врач успокаивал расстроенного отца и уверял Виктора, что это — уникальный для него, единичный случай — видимо, возрастной сбой психики.
Мария, уже полностью одетая, принесла медицинскую страховку сына. Доктор, дальнозорко отодвинув от глаз пластиковую карточку, аккуратно переписал с нее номер.
— Замечательно! Благодарю вас! — сказал Кольбер. — Так вот: по две таблетки успокоительного, утром и вечером. Плюс вот это лекарство, витамины и покой на протяжении двух-трех дней. Желательно… — он покосился на игровую приставку и телевизор, — исключить посторонние раздражители. Сон, гимнастика. Можно погулять по нашему чудесному Римауту, но, конечно, не в одиночку. Потом ко мне на прием, адрес на рецепте.
Мария унесла пустую кружку сына и пачку медицинских полисов — всех четыре, она захватила их вместе, не разбираясь.
Кольбер на прощание еще раз успокоил Виктора и выключил свет в комнате. В окно, несмотря на шторы, уже вовсю светило рассветное солнце.
Павел пошел вниз, чтобы проводить врача, но тот в прихожей остановил хозяина и нервно осмотрелся:
— Нас здесь никто не услышит, господин Фроман?
Павел удивленно приподнял бровь. Неужели диагноз хуже, чем врач старался показать при Викторе?
— Нет, все сейчас наверху. А что стряслось?
Кольбер провел пальцем по ниточке усов, словно колеблясь — стоит ли говорить. Потом решился. Сделал шаг к хозяину дома и, оказавшись совсем близко, тревожно прошептал:
— Вы зря купили этот дом, уважаемый! Я сам ничего не знаю толком, но слухи по городу очень уж нехорошие… Никто покупать не хотел, никто. И самого Реца убили, вы же слышали?
Павел, оторопев, посмотрел на доктора. Тот явно не хотел ничего больше говорить, просто с сочувствием смотрел ему в глаза.
— Да, но… Вот ведь, черт… С сыном все нормально? Мне сейчас только это важно — у него единичный кошмар или что-то тяжелее?
— С вашим сыном? С ним все хорошо. Просто я боюсь, это был не кошмар. Уехали бы вы отсюда…
Врач открыл дверь и, кивнув напоследок, просочился во двор. Павел посмотрел ему вслед, в голове была непонятная путаница из непонимания, испуга и удивления.
— Как — уехали? Куда?!
Но он разговаривал с уже захлопнувшейся дверью.
Осталось пожать плечами и пойти наверх. Спать сегодня не придется, некогда, пора уже неторопливо собираться на работу. Первый день на новом месте начался довольно странно, но Павел решил не обращать внимания. В маленьких городах люди всегда довольно странные: свободного времени много, поэтому в голове появляются самые дикие мысли. А ему надо работать. Много работать, и тогда карьера пойдет в гору.
Он медленно поднялся по лестнице и заглянул в комнату сына. Вик уже спал, приняв успокоительное. Перебинтованная рука свешивалась с кровати.
Агата сидела в наушниках, качая головой в такт одной ей слышимой музыке. Она не заметила отца, и он решил не отвлекать ее. Конечно, ей надо было бы поспать, но когда такое творится… Пусть сидит. Павел прикрыл и ее дверь.
Девочке не мешала музыка. Она думала, но никаких выводов пока не получалось. Главное — подвал. И еще нечто, так напугавшее Вика. Истина крутилась возле этих вещей, но упрямо не складывалась в понятную картинку. Пока не хотела.
3. Будни Римаута
Павел уехал на работу еще до восьми. Как ни странно, отделение банка здесь открывалось с утра, в часы, которые в большом городе показались бы слишком ранними. Но тут не нужно час (а то и больше!) добираться до работы. Не было метро. Не было душных автобусов. Соответственно, нет и пробок — весь городок можно было объехать за полчаса, а обойти пешком — за три. Четыре десятка улиц, центральная площадь с фонтаном перед ратушей, небольшие пригороды, упиравшиеся в лес, железнодорожная станция совсем уж на отшибе — вот и весь Римаут. Да, еще старое кладбище на пригорке возле северной дороги и узкая река, зигзагом пересекающая городок. Единственный мостик над ней, которому за двести лет и имя-то не присвоили. Просто — мост, другого-то нет.
Управляющий, господин Фредерик, уже ждал у входа в банк. Сидел в машине и читал что-то с экрана блестящего, явно дорогого телефона. У Фредерика наблюдались обширная лысина, трое детей и жизнь настолько размеренная, что он не отказался бы от дозы адреналина. Но вот беда — никаких волнений в жизни местных банкиров отродясь не случалось. Грабить здесь нечего, в хранилище денег меньше, чем в кассе приличного супермаркета. Все же теперь безналичным образом: карты, переводы, виртуальная экономика.
— Доброе утро, господин Фредерик!
— Аналогично, господин Фроман! Прекрасная погода сегодня, не правда ли? — Управляющий, слегка отдуваясь, выбрался из-за руля своей «тойоты», аккуратно запер ее и повел Павла к входу:
— Я распоряжусь предоставить вам право открывать помещение, — просопел он. — Вы же молодой, вот и будете приезжать первым. Традиция, знаете ли!
Фроман вежливо усмехнулся. Толстяку было просто неохота приезжать на работу первым, вот и все традиции. Но пусть будет так, это даже удобно.
— Как скажете, господин управляющий, — кивнул Павел. — Я очень рад этой работе.
Это правда. Он действительно был рад работе, рад новому дому — несмотря на вчерашние и ночные странности. Он был молод и уверен в себе, только с таким настроем и надо браться за дело.