Неудивительно, что в подробном и обстоятельном описании готской войны Прокопия мы почти не встречаем случаев перехода рядовых готских воинов на сторону Юстиниана. В 540 году в Коттиевых Альпах готы еда-лись, узнав о том, что их женщины и дети захвачены византийцами, хотя, как ни странно, Велизарий еще до этого получил сообщение о том, что они хотят присоединиться к нему27. Но это было исключением из правила. В целом готы сражались упорно и решительно почти до самого конца войны, несмотря на то, что у них много лет не было достойного военачальника, и на то, что они уступали неприятелю в вооружении и тактике (хотя не в численности, по крайней мере до последнего периода войны)28. Например, оборона Ауксима (Осимо) представляет собой поразительный пример их храбрости и стойкости29. Они показали свою верность тем варварским идеалам, которые так раздражали Амаласунту. Мы знаем о двух случаях капитуляции готских поселенцев в отдаленных частях королевства — в Далмации и в Либурнии в 536 году (хотя войска, находившиеся там, отошли в Равенну), а также в Самнии в том же году, когда Питца и готы, поселившиеся там, сдали прибрежную часть Самния Велизарию. Это неудивительно, если учесть, что Питца владел обширными землями в этом районе30. Первый серьезный акт предательства со стороны гота — Прокопий не сообщает нам его имени и статуса — произошел уже в последние недели существования остроготского королевства, когда командующий готским флотом у западного побережья Италии передал свои корабли византийцам31.
Готы убили Эрариха после пяти месяцев правления, а в сентябре или октябре 541 года назначили на его место Тотилу. (На его монетах его имя передается как Бадуила.) Возможно, они бы передумали, если бы узнали, что именно тогда, когда его избирали, он вел переговоры о сдаче Тарви-зия (Тревизо к северу от Венеции) вместе со всем готским гарнизоном, которым он командовал, византийскому военачальнику, находившемуся в Равенне. Он уже успел договориться о дате капитуляции32. Это был его первый и последний акт измены народу. С того дня, когда он стал королем, и до самой смерти он сражался с византийцами с невиданной решимостью и умением. Наконец готы нашли такого вождя, который не собирался их предавать.
Обратимся теперь к захватчикам. Византийские войска не проявляли той верности, какая была характерна для рядовых готских воинов. Мы знаем о многочисленных случаях перехода византийцев на сторону готов. Вообще, насколько мне известно, в древней истории больше нет примеров такого массового дезертирства. Это происходило даже во время первого срока командования Велизария в Италии (535-540), когда он одержал свои самые впечатляющие победы. Еще до первой осады Рима в 536 году двадцать два кавалериста-варвара, служившие в византийской армии, перешли на сторону Виггига и активно помогали ему33. Показательно, что во время первой осады Рима в 536-537 годах Велизарий так опасался измены со стороны часовых городских ворот, что дважды в месяц менял все ключи от ворот. Он расставлял часовых на значительном расстоянии друг от друга и каждую ночь приставлял к ним новых офицеров. Он боялся, что готские эмиссары могут подобраться к стене и склонить часовых к измене, поэтому каждую ночь высылал за городские стены отряды мавров с собаками для перехвата таких людей в том случае, если они появятся34. Так может действовать только тот военачальник, который не доверяет своим солдатам. Действительно, в первые дни осады его планы сразиться с варварами в решительной битве становились известны готам через перебежчиков35. Не случайно, когда к готскому лагерю как-то подошел пьяный гунн, собиравшийся атаковать и выиграть войну в одиночку, готы, увидев приближающуюся к ним одинокую фигуру, приняли его за перебежчика. Им бы не пришло это в голову, если бы подобная картина не стала привычной36. Когда готы в 537 году отчаялись взять Рим осадой, они отправили к Велизарию нескольких парламентеров. Один из них был римлянин, занимавший высокое положение среди варваров. К сожалению, Прокопий не сообщает ни его имени, ни того, почему он связал свою судьбу с неприятелем37. Еще более удивительно то, что из той тысячи воинов, которые в 540 году удерживали Павию и Верону (с. 99), решив продолжать борьбу после капитуляции Виттига, не все были готами. Среди них было «столько римских солдат, сколько желали революции»38. Мы не знаем, каково было пропорциональное соотношение численности римлян по отношению к готам в этом исторически значимом войске, но Прокопий явно имеет в виду весьма большое количество. Можно сделать вывод, что Велизарий, несмотря на свои выдающиеся способности, не мог остановить постоянный поток перебежчиков.