Таргус припомнил, что в венецианской лире шесть с половиной грамм серебра, то есть торги начинались с десяти килограмм серебром. А в исключительном случае кто-то мог отвалить за молодую славянскую девственницу целых двести килограмм относительно чистого серебра.
«Двести килограмм серебра — это примерно 57 000 рейхсталеров!» — возмущённо подумал Таргус. — «И эти люди тихо корят меня, что это я нерационально трачу деньги на высокие зарплаты для своих подчинённых!»
Несмотря на формальный запрет работорговли, богатенькие европейцы весьма активно покупают себе живые игрушки, преимущественно для постели. Считается, что запрещено торговать «настоящими христианами™», а ортодоксы — они не совсем «настоящие христиане™», поэтому ими торговать можно, если осторожно. Это не говоря уже о неграх, которые верят непонятно во что и, если проводить анонимный опрос среди европейского населения, не совсем люди. Ну разве бывают чёрные люди? П-ф-ф!
Но лавочка по торговле славянскими красавицами теперь надёжно закрыта, поэтому османам придётся полностью перепрофилироваться на «чёрное дерево», которое на аукционах котируется не то чтобы очень дорого, но тоже деньги. Ну или они найдут альтернативные источники славянских рабов, благо, у них есть Балканы, где заинтересованные лица могут начать красть молодых женщин и совсем девочек, чтобы удовлетворять свои низменные пристрастия.
Такой период был в истории Рима, но постепенно всё это сошло на нет, ведь отцы Города здраво рассудили, что рабовладение тормозит дальнейшее развитие и развращает граждан, делает их нежными и слабыми, совсем как греков. Истинные римляне не нуждаются в рабах, они суровы и брутальны, могут сами о себе заботиться, поэтому рабовладение было объявлено вне закона памятным эдиктом Сената, что предварялось масштабной пропагандистской кампанией, напомнившей всем гражданам, кто они такие.
Были недовольные, много кто жил за счёт работорговли, но этот бизнес к тому моменту уже не приносил былых баснословных барышей, влияние недовольных было не самым весомым. Во всяком случае, как-то повлиять на прения Сената они не смогли.
С тех пор отношение к рабству в Республике было негативным. Считалось, что это весьма неприятных эпизод из прошлого, за который нельзя сказать предкам спасибо.
То есть рабство — это то, от чего следует рано или поздно отказаться, чтобы оно не начало тормозить прогресс.
Османов рабство держит как тяжёлый якорь. Огромные суммы тратятся на приобретение рабов, оседая в руках иностранных поставщиков, содержание рабов — это тоже небесплатно, рабский труд малоэффективен, особенно на фоне следующего этапа производственных отношений, когда есть заинтересованность.
Разум Таргуса извлёк и выставил на его обозрение яркое воспоминание из прошлой жизни.
Дело это было в военно-инженерном институте, после занятия по истории, в котором освещались проблемы окружающих стран, точнее этапы их экономического развития на фоне Республики.
Он поспорил с сокурсником, Марком Юлием Сильвием. Тот утверждал, что рабский труд эффективен, это лишь вопрос количества плетей.
Таргусу же отец, во времена домашнего обучения, аргументированно разъяснил, что качество работы раба постепенно падает, он находит способы как-то избежать наказания за нерадивость или приспособится к своему текущему положению как-то иначе. Это приведёт к тому, что меры мотивации со временем будут работать всё хуже и хуже. А ещё рабы имеют свойство сбегать, особенно непотомственные.
Свободного же человека бить кнутом необязательно, не нужно его содержать, кормить, поить, решать проблему ночлега, а также его житейские проблемы. Свободный человек, нанятый на какие-либо работы на постоянной основе, уже заранее мотивирован отрабатывать деньги, которые платятся за его работу, его можно незначительно поощрять или ущемлять в каких-либо привилегиях, чтобы он работал интенсивнее и при этом не нести за него почти никакой ответственности. В каком-то смысле это даже худшая форма рабства, но формальности соблюдены: если не устраивают условия, свободный человек волен разорвать контракт и попытать счастья на другой работе.
Тот, кто считает, что с помощью физических и моральных принуждений можно достаточно долго поддерживать мотивацию человека на должном уровне, просто никогда не работал.
Сложная промышленная продукция, требующая самоотдачи и должного уровня прилежания, изготавливается свободными людьми, а не рабами. Есть, конечно, исключение в виде мастеров-невольников, но это явление штучное, отнюдь не массовое. И условия обращения с рабами-мастерами сильно отличаются от отношений с рядовыми невольниками. Таргус был уверен: качественная серия промышленных товаров — удел свободных и заинтересованных людей. Можно попытаться заставить рабов работать качественно, но ресурсов на это будет затрачено куда больше.
Очень много можно спорить про рабство, про объективные причины для его формирования, про склонность свободных людей бороться за улучшение условий работы, про рабскую лень, про мотивацию, но факты игнорируют любое личное мнение: в рамках следующей экономической формации рабство — это кандалы на ногах прогресса.
В американских колониях рабство логично обосновано, так как есть практически дармовой источник негров, но даже там они не делают ничего сложнее сбора хлопка и сахарного тростника. Казалось бы, есть же индейцы! Но из индейцев, что было довольно быстро и недвусмысленно продемонстрировано практикой, получаются очень плохие рабы. Это, кстати, является ещё одним фактором в минус рабству — для него годятся далеко не все люди и народы.
У порабощённых негров дома была какая-никакая иерархия, они сами охотно порабощали друг друга и с институтом рабовладения были знакомы не понаслышке. А вот до индейцев эта концепция социальных взаимодействий доходит с большим трудом.
Таргус, пребывая в одном из параллельных миров, слышал, что в конце XVIII — начале XIX веков, индейцы полноценно прониклись духом вестернизации и сами эпизодически владели плантациями с чёрными рабами. Но это совершенно другая история.
Армия Российской империи продвигалась вперёд, к горным массивам, куда редко когда ступали ноги обитателей равнин.
Таргус ехал на белом коне голштинской породы. Снежок был непривычен к горной местности, поэтому ступал осторожно, не до конца доверяя мелкому камню под копытами.
Высота коня в холке достигала 188 сантиметров, то есть где-то на уровне довольно высокого по местным меркам человека. Снежок был гордостью шлезвигского коннозаводческого хозяйства, особо мощный, в генеалогии имел столько славных предков, что мог посоперничать с каким-нибудь родовитым графом. Хороший конь, быстрый и выносливый, но не совсем подходящий для условий местности.
«Надо было взять с собой Сокрушителя…» — подумал Таргус о своём пони, оставшемся в Шлезвиге.
Пони ведь специально предназначены для крутых холмов и вообще сформировались посреди горного рельефа. Где Снежок сломает ноги, Сокрушитель промчится как по асфальтированной трассе.
Таргус совсем забегался с подготовкой похода, поэтому в суматохе упустил такую очевидную вещь как подходящий личный транспорт…
Транспорт — это извечная проблема. Обоз испокон веков на лошадиной тяге, ибо из альтернатив только быки, верблюды и ослы, что есть яйцо в профиль.
Идеально было бы к Кавказской кампании иметь бессемеровский конвертер…
Тонны дешёвой и высококачественной стали означали бы скорое появление качественных и долговечных железных дорог, которые исторически и появились-то только благодаря Бессемеру, своими руками создавшему все условия для их появления.
До него на железной дороге использовали мягкое пудлинговое железо, имеющее ограниченную продолжительность «жизни» вследствие быстрого износа, но зато не склонное разбиваться вдребезги от вибраций, что было свойственно для очень хрупкой тигельной стали.
Бессемеровский конвертер позволял делать рельсы из высококачественной конструкционной стали, много и быстро. Поэтому новая сталь, которая по характеристикам предела прочности на изгиб превосходила пудлинговое железо, быстро завоевала весь мир в течение каких-то двадцати лет.