Елизавета буквально четыре часа назад беседовала с Карлом Петером и у неё до сих пор в голове не укладывалось, как такой милый мальчик мог устроить такое…
— На первый взгляд всё выгодно… — неуверенно пробормотал Воронцов. — Но ввязываться сейчас в чужую войну…
— Мы в войне участвовать не будем, Пётр будет воевать от лица Шлезвига, — поправила его императрица. — Мы просто продаём ему тридцать тысяч солдат, а дальше он сам. Дипломатических последствий для нас быть не должно, потому что он король Швеции, а также курфюрст Шлезвига. Первый свой легион он сформировал таким же способом, просто купив рекрутов в окрестных курфюршествах и герцогствах. Имперцы точно не будут поднимать шум, потому что сами не один раз продавали ему своих подданных, французы с испанцами повозмущаются лишь для соблюдения приличий: в иной ситуации они бы сами не отказались продать ему солдат за пушки и боеприпасы к ним.
— И всё равно, сейчас эта военная кампания совершенно не к месту… — вновь неуверенно произнёс граф Воронцов. — У нас и без того…
— Ещё я собираюсь отправить двадцать, нет, двадцать пять тысяч солдат вместе с лейб-гвардии Преображенским полком, в Таврию, — прервала его императрица. — Они заменят там легион Петра.
— Но вы ведь понимаете, что затея сомнительна? — выпучил глаза Воронцов. — При всём уважении, я сильно сомневаюсь, что Его Величество сможет одолеть армии Франции и Испании, располагая какой-то горсткой…
— Ты что, отговариваешь меня? — удивилась Елизавета.
— Ни в коей мере, Ваше Императорское… — начал давать задний ход Воронцов.
— Я уже всё решила, — не стала дослушивать его императрица. — Сами мы в эту собачью свалку не полезем, но позволим это сделать за нас Петру. Он — единственный в мире человек, в котором я полностью уверена. Остальные… Остальные ещё не доказали мне своей лояльности. Всё, уходи.
Воронцов откланялся и покинул кабинет. Разговором он был очень недоволен, внешние проявления чего тщательно скрывал. Усиление позиций малолетнего выскочки, который неожиданно для всех с ноги ворвался во двор и без каких-либо усилий стал наследником Российской империи, сильно не нравилось Михаилу Илларионовичу.
А ещё Михаил Илларионович знал, что стало с аристократией Шлезвига. Карл Петер стремится к централизации, причём у себя в курфюршестве он её полностью достиг: никто и слова ему поперёк не скажет, всё под его пристальным контролем, ни одна собака не гавкнет без его ведома.
В Швеции он, руками этого «выдающегося ума столетия», делает то же самое…
Последовательность прослеживалась настораживающая. Воронцов уже не сомневался, что как только Карл Петер воцарится на русском престоле, участь шлезвигской и шведской знати постигнет и знать русскую.
И Воронцова в том числе…
//Эрцгерцогство Австрия, г. Вена, 28 июля 1743 года//
Двадцать шесть дней в карете, пусть и подрессоренной — это испытание для любой, даже самой крепкой и подготовленной задницы.
Две тысячи километров, разделяющие две столицы, отняли уйму времени, причём Таргусу казалось, что на территории Речи Посполитой он провёл целую вечность.
Карету пропускали везде, благо агенты Зозим оперативно справили все необходимые документы. Да, идёт война, но дипломатов и нейтральные стороны воюющие старались не трогать.
И вот, он в Вене, снова. Только предлагать теперь будут ему, а не он.
Удивительно, но на двойников никто не нападал, видимо, аф Лингрен решил затаиться.
И было из-за чего: в Лондоне его чуть не прижали, говорят, что даже ранили, но он сумел скрыться в канализации.
Таргус начал думать, что аф Лингрен не так прост, каким хочет казаться… ну или очень удачлив.
Неудачные покушения были какими-то… нарочито топорными. А вот убийство Карла Фридриха — это показатель мастерства: быстро, просто, надёжно. Совершенно не сравнить с грубой работой берберских пиратов, сначала обстрелявших дом, а затем попытавшихся взять его штурмом. Будто планировали два разных человека каждый со своим стилем и почерком.
«Этот сукин сын явно не тот, за кого себя выдаёт…» — подумал Таргус.
Он шёл по дворцу Марии Терезии в окружении первой центурии первой когорты первого легиона, выделенной специально для его охранения.
Придворных к нему не подпускали, потому что будет очень глупо, если кто-то просто так разрядит в него миниатюрный мушкет или метнёт бомбу.
В тронном зале его ожидало большое количество разных людей, которых пришлось отстранить на безопасную дистанцию.
Вот Таргус прошёл в центр зала, легионеры расступились и открыли ему вид на эрцгерцогиню, сидящую на кайзеровском троне. Не по чину, но, в свете того, что в текущей войне решается вопрос того, кто в итоге станет кайзером, обладание формальными символами играет в пользу Марии Терезии.
— Приветствую, Ваша Светлость, — кивнул Таргус.
— Здравствуйте, Ваше Величество, — встала с трона эрцгерцогиня. — Надеюсь, добрались без сложностей?
— Отлично добрался, — ответил Таргус. — Только вот не располагаю избытком времени, поэтому хотел бы как можно быстрее перейти к делу.
Миндальничать и устраивать расшаркивания он не считал нужным, потому что по местному этикету он и так проявил максимум открытости и любезности: приехать должна была Мария Терезия, а никак не он.
Но у неё война, покидать столицу небезопасно, поэтому Таргус решил, что не станет загонять её в угол и срывать выгодную сделку. Какой-нибудь король почувствовал бы ущерб чести от необходимости лично ехать куда-либо, но не Таргус. Общение и сделки со всякими варварами уже является уроном чести для истинного римлянина, но раз уж он погряз во всём этом, то нечего морщить нос.
— Что ж, — встала Мария Терезия с трона. — Проследуйте за мной, Ваше Величество.
Она была одета в строгое голубое платье, на голове её была эрцгерцогская корона, а в волосы её был вплетён десяток драгоценных украшений. Эрцгерцогиня встречала Таргуса при полном параде, с регалиями, со всем двором. Только вот смысла этого для него было не больше, чем в брачном танце птицы колибри.
В рабочем кабинете Марии Терезии Таргус начал чувствовать себя гораздо комфортнее и сразу же настроился на рабочий лад.
— Итак… — заговорила эрцгерцогиня. — Как я понимаю, вы уже выбрали подходящую кандидатку?
Слово «подходящую» она выделила тоном. Видимо, это должно было что-то сказать Таргусу. Но он старый легионер, он не умеет говорить. (1)
— Да, — кивнул Таргус. — Вас.
Мария Терезия не сдержалась и улыбнулась. Вероятно, она не исключала возможности, что малолетний курфюрст, недавно ставший королём, сглупит и выберет барышню помоложе, пусть и с меньшими перспективами, но зато без «прицепа» из трёх детей.
Повисла пауза.
— Касательно военной помощи, — не стал медлить Таргус. — Я обязуюсь оказать вам поддержку в боевых действиях, и широта этой поддержки полностью зависит от выполнения пары условий. Готовы слушать?
— Ради этого мы здесь, — обозначила пожатие плечами Мария Терезия.
— Начнём с самого неприятного, — решил Таргус. — Касательно вашего сына Иосифа. Логично полагать, что наследником «Священной Римской империи» он быть не может, поэтому я предлагаю ему курфюршество Бавария. За письменное согласие на это условие в течение следующих трёх месяцев в Вену будет доставлено пять миллионов рейхсталеров.
Что нужно знать о финансовом положении Таргуса? Только то, что если Мария Терезия начнёт торговаться, предельная планка колеблется в районе десяти миллионов.
— Продавать имперские притязания за какие-то деньги? — нахмурилась эрцгерцогиня.
— Ему два года, — вздохнул Таргус. — Если будет хорошо питаться и не пренебрегать физической активностью, то имеет все шансы стать следующим кайзером по итогам выборов. К тому же, богатое курфюршество родовые земли Габсбургов — это что, случается каждый год?
Таргус деликатно умолчал о том, что если ему всё-таки удастся засесть на престоле СРИшки, то он прекратит эту порочную практику феодальных выборов. Если понадобится — огнём и мечом.
— У меня ведь есть время обдумать это условие? — спросила Мария Терезия.