Ввиду того, что уровень жизни Шлезвига не имеет аналогов ни в одной из держав планеты, жители его готовы бороться за сохранение текущего положения вещей, поэтому следственному комитету работать на родной земле гораздо легче, так как простые обыватели с охотой докладывают о всяких непонятных личностях, которые вот точно замышляют что-то недоброе.
И таким образом, без лишнего популизма, без излишних финансовых и материальных затрат, согласно разработанным HRMI методикам, Таргус создал себе надёжный оплот, который работает исключительно в его интересах и устойчив к воздействиям извне.
До глубокой ночи он писал методички по управлению курфюршеством, на ходу шифруя их на третий уровень стойкости, чтобы на всей планете его могла прочитать только Зозим.
Утомившись, он провёл два часа в тренировках, чтобы добить остатки бодрости, а затем посидел примерно полчаса и лёг спать.
Лишнего веса себе он не позволял, так как избыточная масса снижает мобильность, а также негативно влияет на здоровье, что непозволительно для человека, который собирается жить очень долго и продуктивно.
Морской путь будет недолгим, ведь ночами они будут двигаться на парусно-паровом ходу, со скоростью примерно 11–12 узлов.
Это не так много, если сравнивать с паротурбинными монстрами его родного мира, но на фоне парусных судов подобной вместительности всё выглядит довольно прилично. Местные шхуны, суда классом пониже, чем корвет, развивают крейсерскую скорость где-то в районе 8–9 узлов, но даже это сильно зависимо от ветра, а «Плачущая» идёт невзирая на направление ветра, за исключением встречного, который снижает скорость судна из-за парусности корпуса.
Бывалые матросы никак не могут привыкнуть к, на их взгляд, противоестественному движению корвета наперекор ветру, что, если не знать физику, выглядит довольно-таки мистически.
Вообще, мир полон магии и волшебства, если не уделить в юности достаточно внимания точным наукам.
Уснув под равномерный гул от работы передаточного механизма подводного гребного винта, Таргус как убитый проспал до рассвета, который встретил уже у Ла-Манша.
Когда Солнце поднялось окончательно, паровую машину отключили и пошли только на парусах.
Скорость снизилась до девяти узлов, но это лишь на весь день, а ночью они снова возьмут достойный разгон.
Таргус сел завтракать на юте (1), где было оборудована комфортабельная столовая.
— Как у нас дела? — поинтересовался он у капитана корабля, Герхарда Майндорфа.
— Всё хорошо, Ваше Светлейшее Высокородие, — ответил тот, степенно пережёвывая варёную фасоль. — Машинисты докладывали о неполадках в работе машины под конец смены. Сейчас машинисты второй смены уже разбирают механизм и выясняют все обстоятельства. Обещают, что к ночи всё будет работать как надо.
— М-хм… — хмыкнул Таргус, зачерпнув полную ложку фасоли из своей тарелки.
Фасоль привезли из Центральной Галенойи, то есть из Центральной Америки, как говорят местные.
Крестьяне не горели желанием сеять какой-то непонятный овощ, проникновение которого в Европу ещё не закончилось, но с Таргусом сложно спорить.
Это было связано не с тем, что он любит фасоль, а с четырёхпольем, которое потихоньку распространялось по Англии и по всей Европе, но конкретно в Шлезвиге всё ещё предпочитали надёжное и проверенное ещё дедами трёхполье.
Введя эту новую сельскохозяйственную методику на законодательном уровне, Таргус, в качестве четвёртого растения, выбрал фасоль, которую продавали иберы. Кое-где он использовал клевер, но клевер люди есть не могут, а запасы требовалось создавать очень большие, мало ли. Сейчас его государство находится в продовольственной безопасности, поэтому часть фасоли продаётся за рубеж, а остатки идут на корм домашней скотине и людям. В обоих случаях фасоль приходится варить, так как в сыром виде она ядовита.
Но несмотря на заметное осложнение обращения с кормом для животных, коровы на варёной фасоли заметно быстрее набирают массу, что, с какой стороны не посмотри, выгодно. А когда выгодно, даже упёртые крестьяне перестают воротить нос.
— Когда ориентировочно мы окажемся у Венеции? — поинтересовался Таргус, поперчив немного фасоль.
— Пятнадцать суток спустя, Ваше Светлейшее Высокородие, — ответил капитан.
— Что будете делать дальше? — спросил Таргус для проформы.
— Берём на борт четыреста легионеров, а также партию грузов с топливом, после чего отправляемся через Атлантику, — ответил капитан Майндорф. — Ни с кем не разговариваем о предстоящих действиях, соблюдаем предельную конспирацию. Как только вы сойдёте в Венеции, старшим становится капитан Мейзель.