Очень иронично, но два дня назад Зозим принесла отчёт о том, что король Пруссии Фридрих II уже сутки как ведёт мобилизацию армии. Таргус этого узнать не мог, поэтому для него встреча в силезском лесу была полной неожиданностью.
Ещё вылез курфюрст Баварии Карл VII Альбрехт, который выкопал где-то в своей генеалогии повод для притязания на все габсбургские наследия. Этот точно объявит войну и нагрянет к Марии Терезии в ближайшее время.
Но самое забавное, на взгляд Таргуса, все соседи готовились к войне против него, но в этот раз в этом празднике жизни он участвовать не будет, пусть сами как-нибудь…
Будь Таргус азартным игроком, он бы поставил на Марию Терезию, ведь шанс победы её ничтожно мал. Но он не игрок и ни на кого ставить не будет.
//Курфюршество Шлезвиг, г. Эгида, 29 ноября 1741 года//
Дражайший мой племянничек!
Пишу тебе из Зимнего дворца, власть взяла, на престол взошла.
Как уговаривались — всё в силе.
Как сможешь, приезжай в Санкт-Петербург, официально объявить тебя надо.
С величайшей любовью: Императрица Всероссийская Елизавета Петровна
Зашифрованное письмо прибыло на четыре часа позже первых донесений от конных гонцов.
Елизавета, чтобы никто не узнал ни о чём раньше времени, заблокировала все порты, функционирующие в текущий сезон, что безусловно правильно, а затем сделала всё, как и планировала.
Захватила власть в Зимнем, арестовала малолетнего императора Ивана Антоновича, после чего заперла его в покоях.
26 ноября вышел манифест о вступлении на престол, который заблаговременно составили государственные юристы Таргуса.
На самом деле, он ожидал большего сопротивления от людей царя-младенца. Елизавета же взяла власть абсолютно бескровно, можно сказать, беспрепятственно.
Зря он волновался, значит.
— А мне так хотелось заняться рабочей рутиной… — вздохнул Таргус, а затем дёрнул за тросик. — Зозим!
— Да, господ… — начала карлица, но запнулась. — Слушаю вас, Ваше Светлейшее Высокородие!
— Готовьте корабль, я направляюсь в Санкт-Петербург, — сообщил ей Таргус. — Обстоятельства диктуют.
— Поздравляю, Ваше Светлейшее Высокородие, — с улыбкой поклонилась ассистентка.
— Пока что не с чем, — махнул рукой Таргус. — Но спасибо.
//Российская империя, г. Санкт-Петербург, Зимний дворец, 1 декабря 1741 года//
Таргус ехал на бронированной карете, которую привёз с собой на шхуне, по некой неизвестной улице к Зимнему дворцу.
На улице хмурое утро, мрачные люди шатаются по едва выраженным тротуарам, какие-то бродяги снуют по переулкам. Мрачно здесь.
— Тебя как зовут, говоришь? — спросил Таргус у провожатого, встретившего его в порту.
— Михаил Илларионович Воронцов, — повторно представился мужчина.
— То есть титула у тебя нет? — уточнил Таргус.
— Не заслужил ещё, Ваше Светлейшее Высокородие, — покачал головой Воронцов.
— И что мы планируем делать в скором времени? — задал следующий вопрос Таргус.
— Официально представим вас, Ваше Светлейшее Высокородие, как наследника Её Императорского Величества, — ответил Воронцов.
— И всё, да? — нахмурился Таргус.
— Празднование будет, будет пир! — неверно понял его Воронцов.
— Да плевать мне на пир, — покачал головой Таргус.
— Но там ведь будет шлезвигский стол! — удивился Михаил Илларионович.
Таргус поморщился как от зубной боли.
— Знаешь, я привык говорить людям правду в глаза, — тяжело вздохнул он. — Ты мне уже не нравишься.
— Исправлюсь, Ваше Светлейшее Высокородие! — подтянулся Воронцов.
— Вот только не надо лебезить, — попросил Таргус. — Лебезящие ради подачек люди — это вторая категория людей, которых я терпеть не могу. Хочешь знать, какая категория первая?
— Да, Ваше Светлейшее Высокородие, — кивнул Воронцов.
— Предатели, — ответил Таргус. — А теперь сопоставь эту градацию с известными тебе неприятными человеческими особенностями, расставив их в произвольном порядке на следующие места после второго и представь, насколько мне не нравятся лебезящие ради подачек люди… Ты уже в списке неблагонадёжных. Ещё один прокол — ты попадаешь в список людей, которых я просто не выношу.
— Постараюсь не попадать, Ваше Светлейшее Высокородие, — заверил его Воронцов.
— Надеюсь на это, — хмыкнул Таргус.
Аристократия всегда подставляет задницу старшему по пищевой цепочке. Поэтому Таргус практически избавился от всякой знати в Шлезвиге. Они разъехались с крупными суммами, но без земель, а здесь он будет гораздо хитрее, ведь у местной аристократии аппетиты куда масштабнее, чем у захолустных шлезвигских барончиков и графчиков. Тут никакого годового бюджета не хватит, земли ведь много…