Одно время у Рима стало слишком много неосвоенных земель, граждан отчаянно не хватало, почувствовавшие слабину варвары начали восставать, поэтому Сенатом была принята реформа, нацеленная на решение данной проблемы.
Одолженные легионы, когда большая часть мужского населения, где-то 80 %, отправляется служить в учебных легионах и через десять-пятнадцать лет возвращается в родные края полностью романизированными и совершенно не чувствующими себя немытыми варварами — это лишь мягкий отголосок былой программы жёсткой романизации.
Называлась эта республиканская программа «Романо-трансформация», то есть полномасштабное преобразование безусловно варварского народа в цивилизованный римский народ. Да, они могут сильно отличаться от римлян расово, быть другого цвета, но культурно это будут настоящие римляне. На цвет кожи и разрез глаз в Риме всем уже давно плевать. Говоришь и думаешь на классической латыни, умеешь писать на ней, разделяешь республиканские ценности, поддерживаешь бесконечную экспансию и принесение света цивилизации отсталым народам — поздравляю, ты римлянин. Неважно, чёрный ты, белый, бирюзовый и серо-буро-малиновый.
Сам Таргус давно уже видел перед собой одну идеальную картину мира: на всей планете одно государство — славная Римская республика, все говорят и думают на одном языке, нет причин для разногласий, нет междоусобных войн, ресурсы распределяются равномерно, покоряются бесконечные параллельные миры, благоденствие, которое может длиться вечно. Величие и гордость.
Эта планета далека от такого. Но это не значит, что Таргус не может начать.
Скандов нужно уничтожить.
Но он сделает это по-другому.
— Человек живет не в стране, он живет внутри языка, — повторил он часть цитаты. — Я уничтожу их язык, заменю его на прекрасную латынь, вслед за языком умрёт скандская культура, они полностью забудут своё варварское прошлое лет через двести. Сканды исчезнут, но на их месте останутся римляне. Да, выглядеть они будут странновато, местами нелепо, но здесь некому сравнивать. Да, это определённо лучше и надёжнее тотального геноцида…
//Шведское королевство, окрестности Стокгольма, 24 мая 1742 года//
— Начинайте штурм, — приказал Таргус.
Забабахали мортиры, выстреливая дымовые бомбы.
Дымовые шашки — это сущая геморройная эпопея для химиков Промзоны, они в течение полугода страдали очень сильно, задыхались в испытательном цеху, дышали дерьмовыми запахами на полигонах и очень сильно жалели, что честь разработать средства для маскировки манёвров выпала именно им.
Состав дымовой смеси был на основе антрацена, получаемого из каменноугольной смолы, хлорида аммония, то есть нашатыря и бертолетовой соли, используемой при изготовлении хлоратитной взрывчатки.
Дым при горении шашки образуется непроглядно чёрный, аэрозольный, стойко держащийся на воздухе в безветренную погоду.
Зато страдания учёных-химиков были вознаграждены внеочередными щедрыми премиями, а также почётом и уважением от легионеров, которым эти дымовые завесы ещё не один раз спасут жизнь.
Дымовые снаряды врезались в окна королевского дворца, падали во дворе, проваливались через черепицу на чердак, в общем, создавали весьма хаотичную дымовую завесу, которая внесла сумятицу в ряды обороняющихся.
Король Фредрик I, когда почуял угрозу личной власти, а это произошло ещё во время первого восстания против партии «шляп», согнал на остров Юргорден всю гвардию и лояльные воинские подразделения из городского гарнизона, после чего перекрыл мосты и занял оборону в бастионах.
Выковырять его оттуда классическими методами не представляется возможным, поэтому пришлось открыть миру очередную козырную карту.
Конечно, карта невесть какая, тактическая и с ограниченным спектром применения, но тем не менее, воссоздать её без фундаментальных познаний в химии почти невозможно. Это не значит, что химики всей Европы не будут пытаться. Главная беда всех этих попыток — открытие совершенно левых химических элементов и процессов, что может привести к прорыву в химической науке исследующей проблему страны. В совокупности всё это ведёт к усилению военного потенциала этой страны в отдалённом или даже ближайшем будущем.
Ярким примером тому может служить сахар, получаемый из свеклы. Производство налажено, экспорт приносит серьёзные деньги, являющиеся немаленькой статьёй дохода казны. Технология держится в строжайшем секрете, но…
Английский учёный Антуан де Мец скрупулёзно изучал образцы шлезвигского сахара через микроскоп Левенгука, сличал их с образцами тростникового сахара и установил, что изготавливается сахар не из неизвестного сорта тростника, который может расти в условиях Северной Европы, конкретно на некоей запретной ферме в Шлезвиге, а из какого-то иного растения.