Скандал в кратчайшие сроки достиг всех дворов Европы, причём Таргусу даже не пришлось прилагать к этому усилий.
Швецию повергли международному остракизму, франки, до этого поддерживавшие партию «шляп», открестились от Швеции и заявили, что осуждают подобные действия против знатных особ и считают поступки шведов нижайшими и недостойными.
В общем-то, все отвернулись от шведов после такого провала, но радикальных действий никто не предпринял, ибо началась новая волна войн: русские, которые бы и не против отщепнуть от Швеции что-то ещё, были повально заняты в Крыму, на что уходят все их силы, кайзер вступил в ту же войну, что и русские, так как увидел, что у них всё хорошо получается, значит османы слабы и можно половить рыбку в мутной воде, франки всё-таки имели неплохие отношения со шведами, поэтому резкий переход от поддержки к боевым действиям никто бы не понял, даны громко осудили всё это дело и даже подтянули какие-то войска к границам, но первыми начинать не рискуют, ведь у шведов с армией сейчас всё относительно в порядке.
Вот и выходило, что вроде как все осуждают, но никто не предпринимает решительных действий.
– Он прямо запретил нам затевать войну со шведами, – с грустью в голосе ответил Карл Фридрих. – Пригрозил собрать рейхстаг, если мы начнём что-то предпринимать.
– То есть мы оставим эти действия без ответа?! – Таргус возмущённо выпучил глаза. – Ну уж нет… Есть у меня кое-что…
– Не вздумай даже! Никаких военных действий и внезапных налётов на Стокгольм! – испуганно вскочив, предостерёг его Карл Фридрих. – За прямое ослушание кайзера меня вышвырнут из Шлезвига несмотря ни на какой курфюрстский иммунитет!
– Не будет никаких военных действий и внезапных вооружённых налётов на Стокгольм или какой-то иной город Швеции, – успокаивающе махнул рукой Таргус. – Расслабься и сядь.
– Я должен знать, что ты задумал, – потребовал Карл Фридрих.
– Они хотели убить нас биологическим оружием, ведь оспа – это природное оружие[37], ведь так? – Таргус недобро улыбнулся одними губами.
– Ну, если ты так говоришь, то, наверное, да, – неуверенно подтвердил Карл Фридрих.
– Значит мы ударим оружием химическим! – стукнул Таргус по столу.
//Курфюршество Шлезвиг, «Промзона», 13 февраля 1737 года//
– Всё готово? – Таргус указал на покрытые этилцеллюлозой герметичные бронзовые контейнеры.
– Да, Ваше Светлейшее Высокородие, – подтвердил начальник химического цеха Брант. – Клапаны проверены десятикратно, если везти осторожно, то никаких летальных неприятностей не случится.
– Никто, надеюсь, не помер при изготовлении этой партии? – спросил Таргус.
– Нет, Ваше Светлейшее Высокородие, – покачал головой Георг Брант. – На удивление, всё прошло без нежелательных происшествий.
– Чтобы никто не болтал о том, что мы произвели, хорошо? – Таргус посмотрел на него жёстким взглядом.
– Наши рты на замке без ключа, – высказался метафорой привычный к общению с Таргусом учёный. – Никто ничего не узнает.
– Вот и ладненько, – улыбнулся Таргус жизнерадостно. – Сегодня вечером прибудет группа из второй когорты первого легиона, с удостоверяющими документами. Передать им всю партию и забыть навсегда, что вы делали здесь что-то подобное.
– Будет исполнено, Ваше Светлейшее Высокородие, – заверил его Брант.
– У меня всё. Возвращайтесь к работе.
//Шведское королевство, Стокгольм, 21 февраля 1737 года//
– В честь дня рождения Его Светлейшего Высокородия… – прошептал Георг Мейзель и крутанул вентиль, после чего уронил бронзовый баллон в колодец.
Стояла глубокая безлунная ночь, как раз очень кстати для происходящей операции.
Стокгольм пил воду исключительно из колодцев, так как серьёзных рек рядом нет. Всего, согласно полученной от безымянного для Мейзеля агента информации, имелось шестьдесят шесть колодцев, ещё пять не функционируют последние два года. У них было всего пятьдесят пять баллонов, поэтому для закладки были выбраны самые популярные колодцы в городе, а в тот, который снабжает водой королевский дворец, расположенный на его территории, удостоился целых двух бронзовых баллонов.
37
Натуральная оспа a.k.a. чёрная оспа – вирусное, высококонтагиозное (то бишь высокозаразное) заболевание, вызываемое вирусом семейства Poxviridae, инкубационный период – 8-14 дней, заразным человек становится на 3–4 день, когда вылезает геморрагическая сыпь. Летальность – каждый шестой – каждый восьмой, а в случае с детьми бывало и каждый третий. А если человек плохо питается и в целом не блещет здоровьем, то ему точно крышка. Если кто-то пережил оспу, то радоваться этому он будет не сильно: иногда случается частичная или полная потеря зрения, это где-то −7 к Восприятию, а кожа на всю жизнь останется испещрена оспенными рубцами, что даёт модификатор −4 к Харизме. Натуральная оспа являлась бы идеальным биологическим оружием в данный промежуток времени, если бы не абсолютная невозможность её контроля. Работы по её военному применению интенсивно велись в первой половине XX века, но из-за относительной лёгкости разработки вакцины и противовирусных средств, от неё отказались. Есть сибирские язвы, сыпные тифы, чумы, эболы и прочие хуеболы, которые не поддаются такому простому купированию и более удобны для уверенной эксплуатации против сил противника. Боевые микробы надёжнее… В чём отличие боевых микробов от небоевых? Боевые работают определённое время, скажем, два-три, а то и четыре цикла размножения, скоростные вирусы делают своё грязное дело, затем перестают размножаться и подыхают за три-четыре часа, чтобы войскам применивших можно было невозбранно занять «освобождённые» силами противника укрепления. Небоевые же микробы имеют свойство оставаться на месте в течение недель, месяцев и лет. В случае с натуральной оспой можно было вызвать эпидемию на несколько лет, ибо о вакцинации тогда если и слышали, то очень сильно сомневались в её эффективности и богоугодности. Поэтому шведов уличили в попытке подложить всей Европе громадную и грязную свинью, осудили и ужаснулись, но произошло это не ко времени, а так бы их невозбранно и с большим удовольствием покарали все близлежащие соседи.