И вот идёт пятый день этой обещающей быть холодной зимы, а Таргус ходит по оружейному цеху и неодобрительно смотрит на стоящих возле станков рабочих.
– Я говорил и говорю: алкоголь на рабочих местах – зло, – назидательно произнёс Таргус после почти пятиминутного молчаливого хождения взад-вперёд. – Вот этому… как его? Заксу! Вот этому Заксу измочалило правую руку, он теперь бесполезный инвалид, но это не только его трагедия, но и моя личная! Да-да! Движущиеся детали станка безнадёжно разрушены, обработка стволов мушкетов на этой линии остановлена, слава всем богам, что на складе есть запасной станок, который установят в течение трёх часов! А если бы не было? План бы рухнул, склады легионов бы недополучили сегодняшнюю партию мушкетов… А если завтра война?! Мы не знаем, как сложится ситуация уже в следующем месяце! Мы можем потерять все легионы, такое бывает, мне придётся вооружить ополчение и тогда… На складе будет не хватать мушкетов! И всё из-за сраного алкаша, который нажрался вчера как свинья и похмелился с утра двумя кружками креплёного вина! Правила техники безопасности написаны кровью, если там написано, что во время заступления на работу ты должен быть трезв – ты должен быть трезв. Тот, кто проводил утреннюю проверку и позволил пьяному Заксу пройти в рабочую зону, Отто Шлау, понижен в должности до рядового сотрудника и оштрафован на пять тысяч рейхсталеров, половина его зарплаты теперь будет отчисляться в счёт задолженности до полной выплаты. А Закс отныне будет получать пожизненную пенсию в два рейхсталера в месяц. Маловато, конечно, но причина получения инвалидности не уважительная, поэтому пенсии размера рядовой базовой зарплаты он не заслужил. У меня всё, старший смены, возобновляйте работу.
Минимальная зарплата в «Промзоне» составляет пять рейхсталеров, этого хватает чтобы ни в чём себе не отказывать в остальном мире и плюс-минус достойно жить в Эгиде. Двух рейхсталеров достаточно, чтобы нормально существовать в Эгиде, но без каких-либо излишеств.
Мастера высшего класса, в том числе старшие учёные, получали фантастические для простого человека 200–300 рейхсталеров, именно для них в Эгиде предусмотрен досуг, который так понравился курфюрсту и его жене. Это был умышленно установленный мотиватор для сотрудников, чтобы происходило обновление кадров. Способов подняться на ступень выше были у всех: рабочий мог обучиться латинской грамоте, получить профильное образование по своей специализации, освоить что-то ещё, не было никаких сословных ограничений, потому что Таргус одинаково презирал всех грязных германцев, франков, «итальянцев», иберов, прочие варварские народцы и не делал различий в их сортах, поэтому в рамках Эгиды кто угодно мог стать кем угодно, всё ограничивалось обучаемостью, усердием и сообразительностью.
Загудел клаксон, заработали станки, которые оборудованы паровым приводом и возобновилась работа.
Таргус направился к своему дому в Эгиде, для чего прошёл по главной улице, пересёк переход в Эгиду, прошёл по улице мимо Амфитеатра, повернул налево и достиг огороженной высокой стеной территории, где находился двухэтажный коттедж, в котором сейчас находился Карл Фридрих, его жена, а также целый взвод слуг. В своей спальне он переоделся в тренировочную экипировку, вышел на улицу, побегал три километра по беговой трассе, размялся как следует и начал занятие по фехтованию на специальной тренировочной площадке с манекенами и прочими спортивными снарядами.
За последние пару лет он уделил многие сотни часов тренировкам по стрельбе и физическому развитию, поэтому руки его уже не дрожали как было прежде, стрелял он близко к своих былым результатам, но и фехтование он тоже не пренебрегал: он приучил себя к эспадону, выкованному в «Промзоне» и элитному ятагану, подаренному султаном Мехмедом I Карлу Фридриху в честь успешного завершения сделки. Также он не пренебрегал восстановлением рефлексов применения винтовки со штыком.
Он чувствовал себя глупо поначалу: разум его точно знал заточенные годами интенсивной и кровавой практики нужные движения, а организм просто физически не мог их исполнить. Во время тренировок он чувствовал, что попал в тело какого-то паралитика, который даже штыком в мишень попасть не может. Поэтому ему приходилось терпеливо и старательно вырабатывать нужные рефлексы, развивать гибкость суставов до необходимого уровня и увеличивать точность действий. Порой вся его тренировка заключалась в многочасовом стоянии со вскинутым для выстрела мушкетом или револьвером. Иных способов относительно быстро избавиться от дрожи в слабых руках просто не существовало.