Эссе по астрологии, приписываемое Лукиану, считают подложным. Это доказывают такие факты: совершенно непохожий на лукианов стиль, а также история этой работы, отраженная в манускриптах; кроме того, на современный взгляд, она основана на суевериях. В древности человек мог скептически относиться к большинству суеверий, но при этом верить, что астрология — это наука.
Друг Лукиана Цельс, как мы увидим в параграфе, посвященном Оригенову «Ответу Цельсу», будучи скептиком, тем не менее, верил, что будущее можно предсказать по звездам. Мы не знаем, было ли эссе действительно написано Лукианом или нет, но совершенно очевидно, что Лукиан, высмеивающий в других своих эссе разные суеверия, никогда не высмеивал астрологию.
Более того, эта работа по астрологии, с одной стороны, полна скептицизма, ибо ее автор не верит в литературное происхождение некоторых греческих мифов и приводит их астрологическое толкование — например, мифа о Зевсе и Хроносе и мифа о так называемой измене Марса. Все это хорошо согласуется с Лукиановой привычкой повсюду высмеивать антропоморфных олимпийских богов.
Орфей научил греков астрологии, а не чему-нибудь иному, а семь струн его лиры олицетворяли семь планет. Тересий после него научил их различать мужские и женские по характеру и влиянию звезды. Миф об Атрее и Фиесте также показывает, что греки познакомились с астрологическими идеями уже в глубокой древности. Беллерофон взлетел в небо не на коне, а с помощью научной мощи своего разума. Дедал учил Икара астрологии; аналогичным образом следует толковать и миф о Фаэтоне. Эней не был сыном Венеры, Минос — Юпитера, Эскулап — Марса, а Автолик — Меркурия. Это были просто планеты, под влиянием которых они родились. Автор также соединяет египетское поклонение животным со знаками Зодиака.
Автор эссе описывает также историю астрологии, которая, по его мнению, появилась в глубокой древности. Первыми ею занялись эфиопы, они же передали ее, в очень непосредственном виде, египтянам, которые внесли в эту науку большой вклад. Вавилоняне изучали ее ранее других народов, но наш автор полагает, что это было уже после эфиопов и египтян. Греки узнали об астрологии не от них, а как мы уже говорили, от Орфея.
Наш автор заявляет, что греки строили дома или городские стены и женились только после тщательного изучения гороскопов; он даже заявляет, что их единственным способом узнать будущее была астрология, что Пифия в Дельфах была символом небесной чистоты и что змея под треножником олицетворяла созвездие Дракона. Ликург учил македонцев наблюдать за Луной, и только некультурные жители Аркадии не знали астрологии.
Тем не менее, пишет автор эссе, в наши дни некоторые выступают против астрологии, заявляя о том, что звезды не имеют никакого отношения к человеческим делам, или о том, что астрология бесполезна, ибо того, что суждено, избежать нельзя. На последнее выражение автор приводит обычный ответ: кто предупрежден, тот вооружен. Что же касается первого аргумента, то, если конь, несясь по дороге, разбрасывает камни, если дыхание ветра колышет тростник, если крошечный огонек обжигает нам палец, то почему движение сияющих небесных тел не может оказывать влияния на Землю и людей?
Стиль этого эссе не похож на обычный стиль Лукиана, а астрологическое толкование мифов было характерно для стоической философии, в то время как философские предпочтения Лукиана, если, конечно, у него были какие-то философские предпочтения, относятся, скорее, к эпикурейцам. Однако, Цельс был также эпикурейцем, но верил в астрологию.
Не следует, тем не менее, думать, что Лукиан в своих эссе всегда проявлял скептицизм по отношению к тому, что мы называем суеверием. В своей автобиографической работе он рассказывает нам, что его карьера была определена сном. В «Диалогах богов» о магии говорится как о чем-то само собой разумеющемся. Зевс жалуется, что для того, чтобы завоевать любовь женщин, ему приходится обращаться к магии, а Афина предупреждает Париса, чтобы он велел Афродите снять с себя пояс, поскольку он пропитан снадобьем или заколдован и может его околдовать.