(4) Сам он нисколько не обращал внимания ни на похвалы, расточаемые Титу за то, что он не казнил ни одного сенатора, ни на неоднократно высказываемое сенатом желание принять постановление о недопустимости применения императором смертной казни в отношении лиц, пользующихся равным с ним почетом. И, право же, велика ли для них разница, казнит он кого-то из их числа в силу собственных полномочий или с согласия остальных сенаторов — как будто они и в самом деле могли как-то возразить или не проголосовать за обвинительный приговор?(5) Некоторые восхваляли Тита так, чтобы Домициан их не слышал (но это было таким же грехом, как и прямо в лицо бранить самого императора), но между собой они только этим и занимались, и он ненавидел их, потому что прекрасно знал, что они тайком так и делают. И действительно, было во всем этом и еще нечто похожее на игру.
(6) Он ведь делал вид, что любит брата и горюет о нем, со слезами на глазах произнес похвальную речь в его честь и поспешил причислить его к богам, прикрывая всем этим свои действительные чувства и желания, которые были прямо противоположными (так, он даже отменил цирковые игры по случаю дня рождения Тита).
(7) Таким образом, не чувствовали себя уверенно ни те, кто соболезновал ему в горе, ни те, кто разделял его радость: первые — потому, что неизбежно задевали его истинные чувства, а вторые — потому, что изобличали его притворство.
3(1) Замышлял он предать смерти и жену свою Домицию за распутство, но, когда Урс отсоветовал ему это делать, он ограничился только разводом с ней и тем, что убил из-за нее актера Париса прямо посреди улицы. Когда многие люди украсили место его гибели цветами и благовониями, он приказал и их убить.(2) Потом он открыто, нисколько не таясь, жил со своей племянницей, то есть Юлией, как муж с женой. Даже после того как по требованию народа он примирился с Домицией, тем не менее он отнюдь не прекратил отношений с Юлией.
(З1) Многих первых лиц государства под различными предлогами он устранял с пути, отправляя на смерть или в изгнание (и даже дев-весталок).
(42) Многих он выслал из Рима в разные места и потом уничтожил, при этом нередко ухитрялся сделать так, что они тем или иным способом сами накладывали на себя руки, но со стороны казалось, что они решились на этот шаг по собственному желанию, а не по принуждению.
(З2) И даже дев-весталок он не пощадил, наказав их якобы за связь с мужчинами; рассказывают даже, что они были подвернуты столь неумолимому и жестокому дознанию и число обвиненных и подвергнутых каре было так велико, что один из понтификов, Гельвий Агриппа, не перенес этого, но, охваченный ужасом, испустил дух прямо во время собрания.
(41) Домициан также гордился тем, что дев-весталок, вступивших в связь с мужчинами, он не закопал живьем, как велел обычай, а приказал казнить другим способом.
(5) После этого он отправился в Галлию, ограбил племена, жившие по ту сторону Рена и имевшие договор о союзе с Римом, и преисполнился тщеславием, как будто достиг великого успеха; также он увеличил солдатам жалованье, вероятно, по случаю этой победы. Он приказал платить каждому легионеру по сто денариев вместо семидесяти пяти, получаемых прежде. Позднее, пожалев о содеянном, он не уменьшил размера жалованья, но сократил численность воинов. Оба эти решения причинили государству большой ущерб, так как он сделал число защитников недостаточным, а их жалованье — слишком большим.
4(1) Затем он предпринял поход в Германию, но возвратился назад, даже краем глаза не взглянув нигде на военные действия. Нужно ли мне упоминать те почести, что по этому случаю были ему назначены тогда, или те, что вообще предоставлялись и другим императорам, которые были не лучше его, чтобы они не раздражались, подозревая, будто их презирают из-за малого числа и незначительности оказанных почестей.(2) Однако хуже всего было то, что Домициан жаждал лести и при этом одинаково сердился как на угодников, так и на тех, кто не льстил ему: на первых за то, что они заискивали перед ним, а на других за то, что они, как ему казалось, презирают его. Тем не менее он притворялся, что ему доставляют радость назначенные сенатом почести, но при этом он едва не казнил Урса за то, что тот не выказал восхищения его деяниями, однако по просьбе Юлии назначил его консулом.
(3) Впрочем, не прекращая и дальше упорствовать в своем безумии, он избирался консулом десять лет подряд, а должности цензора — первый и единственный из частных лиц и императоров — удостоился пожизненно; также он получил право иметь двадцать четыре ликтора и надевать триумфальное облачение всякий раз, когда вступал в сенат.(4) Месяц октябрь он переименовал в домициан, так как он родился в этом месяце. Среди возниц он учредил еще две партии, назвав одну «золотые», а другую «пурпуровые». Он часто делал зрителям подарки с помощью маленьких шаров, а однажды угостил их обедом прямо на зрительских скамьях и ночью выставил им вино, которое разливалось во многих местах.(5) Толпе всё это, как водится, доставляло удовольствие, но для людей состоятельных стало причиной погибели, ибо, не имея средств на эти расходы, он многих предал смерти, одних отправляя на суд сената, а другим предъявляя обвинения даже заочно. Более того, некоторых он коварно устранил с помощью тайно подсыпанных снадобий.