(6) Многие из подвластных народов восстали против римлян, когда у них стали силой вымогать деньги, в том числе и насамоны, которые перебили сборщиков налогов и нанесли столь сильное поражение наместнику Нумидии Флакку, выступившему против них, что даже захватили его лагерь. Однако, найдя в лагере вино и прочие съестные припасы, они жадно на них набросились и, объевшись, заснули, а Флакк, узнав об этом, напал на них и истребил их поголовно, перебив даже всех, кто не носил оружия. Домициан, воодушевленный таким исходом дела, сказал в сенате: «Я запретил насамонам существовать».
(7) Он даже требовал, чтобы его считали богом, и очень кичился тем, что его именовали «государь» и «бог». Эти наименования использовались не только в устных, но и в письменных обращениях.
6(1) В это время у римлян началась и исключительно серьезная война с даками, которыми правил Децебал, человек, обладавший в военном деле и познаниями незаурядными, и опытом изрядным, способный и напасть в самый удобный момент, и вовремя отступить, знаток засад и мастер открытого боя, умевший и победой пользоваться разумно и не терять голову при поражении. Вот почему он долго был достойным противником римлян.(2) Я называю их даками, потому что этим именем пользуются и они сами, и римляне, хотя мне хорошо известно, что некоторые греческие писатели — правы они или нет — именуют их гетами, ибо те геты, которых я знаю, живут за Гемом возле Истра.(3) Итак, Домициан выступил против них в поход, однако ведением войны непосредственно не занимался, но, засев в каком-то мёзийском городе, по своему обыкновению предавался разгулу: он ведь не только был изнежен телом и робок духом, но и отличался непомерным сладострастием и непотребством в отношениях как с женщинами, так и с мальчиками. Поручив ведение войны другим, он в основном терпел неудачи.
(5) Децебал, царь даков, пытался вступить в переговоры с Домицианом, выражая готовность заключить мир; но Домициан отправил против него Фуска с большим войском. Узнав об этом, Децебал снова направил к нему посольство и издевательски заявил, что заключит с ним мир при условии, что каждый римлянин согласится ежегодно выплачивать по два обола Децебалу, в противном случае он будет воевать и причинит римлянам много бед.
Рис. Децебал.
7(1) Домициан, желая отплатить квадам и маркоманам за то, что они не оказали ему помощи в войне против даков, прибыл в Паннонию, чтобы начать с ними войну; а второе посольство, которое они отправили с предложением мира, он казнил.
6(4) Когда он сам потерпел поражение, то переложил вину на своих военачальников. Он ведь все успехи приписывал себе, хотя сам не имел к ним никакого отношения, а во всех неудачах, даже если они были следствием его приказов, винил других. Он ненавидел тех, кто добивался успеха, и упрекал тех, кто терпел неудачу.
7(2) Домициан, после того как был разбит маркоманами, обратился в бегство и, спешно отправив к Децебалу, царю даков, посольство, побуждал его заключить договор о мире, хотя сам прежде отвечал отказом на неоднократные просьбы Децебала. Тот согласился на примирение, так как потерпел несколько серьезных неудач, но не пожелал лично вести переговоры с Домицианом и поэтому послал Диэгида с людьми, чтобы выдать оружие и тех немногих пленных, которые якобы у него только и были.(3) Когда это было сделано, Домициан возложил диадему на Диэгида, как будто бы он и в самом деле покорил даков и мог поставить над ними царем кого ему было угодно; воинов он наградил почестями и деньгами и в числе прочего, словно победитель, отправил в Рим и посланников Децебала, а также, как он утверждал, и письмо от царя, которое, по слухам, было его собственной подделкой.(4) Торжественное шествие он украсил множеством предметов, какие обычно проносят в триумфах, хотя взяты они были отнюдь не из захваченной им добычи; напротив, мирный договор недешево обошелся ему и помимо прямых потерь, ибо он сразу же выплатил Децебалу большие суммы денег и передал мастеров, сведущих как в мирных, так и в военных ремеслах, а также обещал и в будущем выплатить значительные суммы. Показанные же предметы в действительности были позаимствованы из императорской утвари, к которой он всегда относился как к захваченной у врага добыче, словно бы и саму империю он поработил как завоеватель.