27(1) Дело в том, что Макрин в силу врожденной трусости (ибо, будучи мавром, он оказался ужасно пугливым) и из-за отсутствия дисциплины в войсках не осмелился продолжить войну, но израсходовал огромное количество средств, одаривая Артабана и окружавших его сановников подарками и деньгами, так что общая сумма расходов составила пятьдесят миллионов денариев.(2) По этой самой причине парфянин неохотно шел на перемирие и поступал так еще и потому, что его воинов охватило негодование, вызванное как затянувшимся походом, ибо вдали от дома они находились необычайно долго, так и недостатком провизии, которую они не могли взять ни из собственных запасов (ибо они не делали подобных приготовлений), ни из местных, которые либо подверглись опустошению, либо были укрыты в крепостях.(3) Макрин тем не менее не стал отправлять в сенат подробный отчет о произошедших событиях, и поэтому было вынесено постановление совершить молебствие в честь его победы, а ему самому был дарован титул «Парфянский». Тем не менее он не принял этот дар, ибо постыдился, как кажется, получить прозвище по имени врага, нанесшего ему поражение.
(4) Тем временем война с парфянами, как я уже сказал, подошла к концу, после того как Тиридат получил посланную ему Макрином диадему, а его мать, которую Таравт одиннадцать месяцев удерживал в заключении, так же как и захваченная в Армении добыча, были возвращены на родину, в то время как сам Тиридат тешил себя надеждой заполучить земли, которыми некогда владел его отец в Каппадокии, и добиться возобновления ежегодных выплат от римлян.
(5) Даки, разорив часть провинции Дакия и выказав стремление к дальнейшим завоеваниям, остановились после того, как получили обратно заложников, которых Каракалла взял у них под предлогом заключения союза.
28(1) Наряду с этими событиями вспыхнула новая война, но не с чужеземцами предстояло сражаться римлянам, а друг с другом. Всё началось с волнений среди солдат, негодовавших из-за поражений и, что важнее, отказывавшихся переносить какие бы то ни было тяготы, совершенно отвыкших от привычной дисциплины, не желавших иметь во главе такого императора, который правил бы сильной рукой, но считавших себя достойными получать всё, что угодно, без ограничений, и пренебрегавших выполнением каких бы то ни было из надлежащих им обязанностей.(2) Их еще более ожесточили сокращение платы за службу, а также отмена поощрений и освобождений от воинских повинностей, дарованных Каракаллой, хотя им так и не довелось насладиться ни одним из этих благ. Масла в огонь подлило и долгое пребывание на одном месте, случившееся в связи с войной во время их зимовки в Сирии.(3) Казалось, что Макрин поступил как настоящий полководец и проявил рассудительность, когда не стал ничего отнимать у тех, кто находился в строю, и оставил нетронутыми все привилегии, закрепленные за ними его предшественником, но вместе с тем уведомил людей, собиравшихся поступить на военную службу, что они будут приняты на старых условиях, утвержденных Севером.(4) Он надеялся, что новобранцы, прибывавшие в армию небольшими группами, не станут затевать мятеж сначала в силу неопытности и страха, а затем под влиянием времени и привычки, тогда как остальные воины сохранят спокойствие, поскольку сами ничего не потеряли.
29(1) Это решение было бы правильным, если бы войска вернулись в свои лагеря и, следовательно, оказались бы разобщены. Вероятно, некоторые из воинов не стали бы возмущаться, полагая, что они сами не понесут никакого ущерба, поскольку с ними изначально ничего подобного не случилось.(2) Даже если бы они пришли в негодование, то, будучи по отдельности немногочисленными и находясь под командованием кого-либо из сенаторов, не могли бы причинить большого вреда. Но, объединенные в Сирии в единое войско, они опасались, что нововведения грозят и им, если их разъединят (ибо солдаты тогда были уверены, что им потакают лишь из-за необходимости вести войну), а кроме того, раздраженные поражением, они причинили государству больше вреда, чем сами парфяне, ибо, в то время как парфяне убили немногих солдат и опустошили часть Месопотамии, римские воины погубили многих людей в междоусобной резне и свергли собственного императора, но ужаснее то, что солдаты привели к власти другого правителя, подобного предыдущему, который совершал лишь исключительно гнусные и постыдные поступки.