- Нет, мешкать нельзя, - возразил Александр. - Мы должны ее опередить! Не забывайте, насколько она опасна.
С этим все были согласны.
"Кентавры" вновь заспорили о допустимости кровопролития в целях самозащиты, и как оно согласуется с важностью сострадания. Александр в этот раз не стал скрывать своей точки зрения. Несмотря на то, что он призывал начать действовать безотлагательно, актер настойчиво возражал против того, чтобы в результате их действий кто-либо погиб - будь-то сама Кассия или слуги, составляющие ее охрану.
- Дорогой друг, - увещевал его Ювентий. - Если произойдет столкновение, наши враги не будут связывать себе руки подобными обязательствами. У них и без того есть преимущество. Они вооружены и хорошо обучены, а Кассия намного сильнее тебя в искусстве орбинавтов. Ее глубина ствола больше твоей, да и способность к концентрации, очевидно, превышает твою, учитывая, как давно она открыла в себе этот дар.
Александр был вынужден признать правоту бывшего центуриона. Он рассказал, как однажды они с Кассией затеяли поединок, наблюдая двух ползущих по земле жучков. Один из них был заметно крупнее и быстрее другого. Вскоре, значительно опередив второго, он добрался до лежащей в траве сломанной ветки. Кассия решила осуществить маловероятный виток яви, в котором в этом "соперничестве" побеждало более медленное насекомое. Александр же помогал своим даром быстрому жуку. Два орбинавта повторяли этот эксперимент шесть раз. Все шесть раз побеждала Кассия, претворяя в жизнь такой вариант яви, в котором прыткий жук натыкался на препятствия или отвлекался от цели, неожиданно меняя направление.
- Мы не призываем убивать людей, руководствуясь ненавистью, жаждой мести или крови, - вставил свое слово и Марк Ульпий. - Мы хотим защитить наших любимых и самих себя.
Сказав это, он кивнул головой в сторону двери, откуда раздавались детские голоса. Там, в доме, юный Орест Ульпий играл со своими младшими братом и сестрой.
За Александра, как это часто уже случалось, вступилась Кальпурния.
- Я понимаю твои чувства, - сказала она. - Но можешь ли ты предложить такой план действий, при котором нашего врага можно обезвредить, не проливая ничьей крови?
- Сейчас нет, - ответил Александр. - Но я почти уверен, что смогу что-нибудь придумать. Я должен припомнить подробности многочисленных пьес, в которых играл, и тех, еще более многочисленных, которые я только читал. Уверен, что они подскажут мне какой-нибудь неплохой план.
- Я помогу тебе в этом, - предложил Клеомен.
- Хорошо, только думайте быстрее, - сказал Марк. - Учтите, что действовать надо будет очень быстро, потому что при первых же признаках нападения Кассия может вернуться в прошлое и смешать там все наши планы. И, из-за разницы в глубине ствола, ты, Александр, не помешаешь в этом!
В конце концов "кентавры" договорились, что окончательное решение примут Марк, Ювентий и Александр, посоветовавшись с Титом в Риме, куда они втроем отправятся в самые ближайшие дни. Разузнать о местопребывании и привычках Кассии было проще в столице. Например, попытавшись войти в доверие к ее собственным клиентам или к клиентам ее знакомых, в том числе Тетрика Младшего.
Ночью, лежа на супружеском ложе, Марк пожаловался жене, что не понимает Александра.
- Она убила его родного брата. И не просто брата, а близнеца! Между близнецами всегда особенно сильная связь. И все равно он пытается ее защитить!
Прижимаясь к мужу, Кальпурния положила ему на грудь маленькую изящную руку и задумчиво произнесла:
- Вообрази, что боги помутили мой рассудок, как это произошло с Медеей у Эврипида, и я стала опасна для тех, кто тебе дорог. Например, для наших детей. Если бы такое несчастье действительно произошло, разве ты не попытался бы найти способ защитить детей, но так, чтобы я осталась жива?
Марк ничего не ответил. Они лежали молча. Где-то в доме стучала ставня. На улице свистел ветер.
- Но почему, - снова заговорил муж, - он пытается сохранить жизнь не только ей, но и ее охранникам? Неужели из-за сострадания он готов подвергнуть всех нас такому риску?
- Может быть, - предположила Кальпурния, - он столь упрямо защищает свою точку зрения, потому что пытается скрыть от самого себя причину, по которой ему так важно не допустить убийства этой женщины.
- Иными словами, дорогая жена, - заключил Марк, - он все еще ее любит.
Кальпурния послала ему невидимую в темноте улыбку, к которой примешивалась некоторая горечь.
- Ты необыкновенно проницателен, возлюбленный Марк, - прошептала она.
***
Споры продолжались и через несколько дней в доме Тита Ульпия, на Длинной улице, пересекающей долину между римскими холмами Квиринал и Виминал. К тому времени клиенты Тита сумели выяснить, где живет Кассия Луцилла Пармензис, а также обнаружили нечто совершенно неожиданное. Оказалось, что уже две недели Кассия ежедневно совершает длинные пешие прогулки по улицам Вечного города, причем делает это в полном одиночестве.
- Совершенно необъяснимое поведение! - восклицал Тит. - И одевается она как-то неприметно, без присущего ей обычно изыска. Ходит в темных платьях и накидках. Издалека даже не подумаешь, что это женщина из знатного всаднического рода.
Александр молчал. В отличие от остальных "кентавров", он не находил поведение своей бывшей возлюбленной сколько-либо странным. Актер-орбинавт не сомневался, что Кассия таким своеобразным способом оплакивает его, Александра, ибо считает, что именно он погиб от ее руки в многоэтажном доме в Кордубе.
После длительных споров о допустимости насилия Александр наконец согласился на то, что в случае столкновения с отрядом Кассии "кентавры" не будут сковывать себя обязательством не проливать крови ее охранников. Однако это согласие он дал в обмен на обещание со стороны всех присутствующих не пытаться покушаться на жизнь самой Кассии.
Глядя на Александра, Тит невольно думал о том, что боги, наделив бесценным даром этого провинциала, каким бы добрым малым он ни был, сделали не совсем правильный выбор. Уж он-то, Тит, не стал бы довольствоваться профессией мима, если бы мог менять прошлое по своему усмотрению. Нередко погружался он в фантазии, воображая, какие мог бы совершить деяния, будь он орбинавтом. Александр, не стремившийся ни к каким свершениям, Тита безмерно удивлял. Уж если ему действительно так жаль всех людей, то пусть он хотя бы спасал их от пожаров, наводнений и эпидемий. Пусть бы делал что-нибудь, кроме того, чтобы их передразнивать, смешить и жалеть.
- У тебя уже разработан план? - спросил актера Ювентий, чей практический ум был до крайности утомлен бесконечными дискуссиями и разногласиями.
- В целом да, - ответил Александр. - Но для его осуществления нам необходимо снадобье, способное мгновенно усыпить Кассию. Это должно произойти так быстро, чтобы она не успела изменить явь. Можно ли раздобыть такое зелье?
- Я попытаюсь, - сказал Тит, сразу подумав про Лаис.
***
Гнет на сердце Кассии, вызванный событиями в Элевсине и Кордубе, оставался и после возвращения в Рим. Переживание отчужденности, запрета на лицезрение возрождающейся Богини-Дочери, а затем принесение жертвы Тайному Божеству наполнили гордую римлянку осознанием того, насколько мало значила ее воля в играх богов. Вера в собственное величие, знание того, что ей суждена власть над миром куда-то улетучились. Кассии не хотелось ни с кем разговаривать, она прекратила звать гостей, отклоняла приглашения, не ходила на ристалища и игры.
Порой она сутками не открывала рта, даже не отвечая на вопросы слуг. В такие дни Кассия могла говорить только со своей упорно молчащей терракотовой статуэткой.