Черт, увидев метлу, очень обрадовался. Он решил, что синьора Де Маджистрис ведьма. Вышел из своего укрытия и попытался вновь захватить поле боя. Но молотки тут же безжалостно остановили его: тот, что с белой ручкой, принялся стучать по хвосту, а тот, который с черной, – по рогам.
– Синьора! – взмолился черт, кривясь от боли. – Образумьте их наконец!
– Ну, ну, дети! – сказала синьора Де Маджистрис. – Оставьте в покое этого несчастного черта! По-моему, он не замышляет ничего дурного. И вообще нельзя так обращаться с теми, кто просит пощады. В таких случаях в виде милостыни всегда нужно давать людям объедки, а можно еще и фальшивую монетку, чтобы им хотя бы казалось, что вы хотите помочь.
– Молодец, синьора, – сказал черт, – правильно!
Марко и Мирко дали черту передышку, и он тут же исчез. Синьора Де Маджистрис даже не заметила этого, потому что ушла в кухню за объедками для черта. А когда вернулась с куриной требухой, удивилась:
– Ушел? Вы прогнали его? Мне показалось, это милый черт! Ну ничего, я сейчас утешу вас – расскажу сказку о Красной Шапочке.
Марко и Мирно побледнели. И вздрогнули от ужаса, словно их ударило электрическим током.
– Нет! – запротестовали они. – Ради бога не надо! Только не Красную Шапочку!
– Но почему? – удивилась синьора Де Маджистрис. – Такая хорошая сказка. Я очень любила ее, когда была маленькая. Итак, жила-была одна девочка…
Марко и Мирко в ужасе прижались друг к другу. Они уже сто раз слышали эту сказку про Красную Шапочку, но всякий раз – как впервые. Даже больше боялись, чем в первый раз. Потому что тогда они еще не знали, когда на сцене появится плохой волк… А теперь знали… Точно знали, когда именно появится этот ужасный волк… И они пугались при одной только мысли об этом. Они испытывали прямо-таки дьявольский страх.
А синьора Де Маджистрис неумолимо продолжала рассказывать сказку. Вот Красная Шапочка попрощалась с мамой, вот она бежит по тропинке, входит в темный лес… И вот из-за куста… Так и есть – плохой волк! Марко и Мирко бросились под диван, стуча от страха зубами и умоляя о пощаде. Они обнялись там и затаили дыхание. А молотки их валялись на полу, словно забытые вещи.
– Хватит! Хватит! – взмолились братья.
Но синьора Де Маджистрис не слышала их, потому что слушала только собственный голос. И не видела их, потому что смотрела только на свои спицы. Так и застали ее синьор Аугусто и синьора Эменда, когда вернулись домой. Сначала они заметили не детей, а только их ботинки – все остальное было спрятано под диваном.
– Ах, вот вы где, мои милые чертенята! – ласково сказала синьора Эменда.
– Ну-ка вылезайте, вылезайте, плутишки! – весело добавил синьор Аугусто.
Марко и Мирко поспешно вылезли из-под дивана и крепко уцепились за мамину мини-юбку – теперь они спасены! А мама улыбнулась и сказала:
– Ах вы, милые мои молотки!
Почтальон из Чивитавеккья
Чивитавеккья – городок возле Рима – почти город, поскольку он почти большой и даже портовый – пароходы уходят отсюда в Сардинию. Естественно, что почтальонов в нем хоть отбавляй: их там более двенадцати. И самый молодой – почтальон Грилло, что значит Кузнечик. Вообще-то его зовут Анджелони Джан Готтардо, но в почтовых кругах он известен как Троттино, потому что он всегда «тротта», то есть бежит трусцой. А горожане называли его Грилло, потому что это прозвище имел еще его дед.
Грилло был так молод, что даже был еще не женат. Правда, у него была невеста по имени Анджела, девчонка прехорошенькая, спортсменка. Грилло болел за команду из Тернаны, поскольку его отец был оттуда родом. А девушка вообще не любила футбол. Она любила только Грилло.
– Ты лучший почтальон в Чивитавеккья! – говорила она. – Да что там – на всем Тирренском побережье! Попробовал бы кто-нибудь таскать такую тяжелую сумку, как ты. А когда ты несешь телеграмму, то вручаешь ее так быстро, что адресат получает ее за сутки до ее отправления.
Анджела любила Грилло так сильно, что, когда он попадал под дождь, даже высушивала феном его зонтик.
Грилло работал главным образом в отделе посылок. А что для него посылка? Пустяк! Он взваливал на себя сразу две дюжины ящиков и шутя разносил их по городу, даже не вспотев при этом нисколько. Так что носовой платок его всегда был чист, а это – экономия на мыле!
Однажды утром вместо посылки ему поручили доставить бочку вина. Очень тяжелую! Судите сами: вино было крепостью в 14 градусов! Грилло водрузил бочку на руль своего мопеда и помчался. В пути кончился бензин. Мопед остановился. Подумаешь! Грилло подцепил бочку большим пальцем и отнес адресату.
Вернулся на почту, и начальник тут же позвал его к себе:
– Так, мол, и так. Что же это получается! Носишь бочку одним пальцем, и смотри, он у тебя даже не погнулся?
– Но ведь это только одна бочка, начальник. А я привык к настоящим трудностям. На моей шее сидит целая семья, огромная, как голод, – мать, бабушка, две тетушки – обе старые девы – и семеро братьев: Ромул, Рем, Помпилий, Туллий, Тарквиний…
– Достаточно! Разве это не имена римских императоров?
– Конечно. Рим – как-никак столица. А мой отец был хорошим патриотом.
– Послушай, – продолжал начальник, – почему бы тебе не заняться тяжелой атлетикой? Ты бы стал чемпионом мира.
– Думаете?
– Я всегда думаю. А ты когда подумаешь?
– Сегодня вечером, в девятнадцать тридцать.
В девятнадцать тридцать Грилло встретился с Анджелой, и она, сама спортсменка, с восторгом заявила, что теперь будет болеть за тяжелоатлетов.
– Однако надо все сохранить в тайне, – посоветовала она. – И тренироваться ночью. Ты станешь сюрпризом спортивной арены! Неожиданно всех победишь и сразу же прославишься. Тебя будут интервьюировать на радио, и ты скажешь, что у тебя есть невеста и ее зовут Анджела!
Так они и решили. Едва стемнело, и все жители Чивитавеккья заперлись по домам и прильнули к телевизорам (так поступают повсюду: в Милане, Нью-Йорке и Форлимпополи), Грилло начал тренироваться. Сначала он поднял чей-то японский мотоцикл весом в два центнера, потом – малолитражный автомобиль, затем – огромный «кадиллак» и наконец – целый автофургон с прицепом.
– Ты сильнее Мачисте! – заявила Анджела, очень довольная.
Мачисте – портовый грузчик, который одной рукой поднимал ящик с болтами. И при этом у него не сидела на шее бабушка, а братьев было всего двое. Семьей он был не обременен.
На следующее утро начальник снова вызвал Грилло:
– Подумал?
– Да. От девятнадцати тридцати до одиннадцати пятнадцати. Но пока все держу в секрете. Хотите, приходите в полночь, увидите.
– В полночь, говоря по правде, ничего не разглядишь.
– Моя невеста захватит карманный фонарик.
В полночь они отправились в порт и взяли лодку. Анджела настояла на том, чтобы самой сесть за весла – Грилло необходимо беречь силы.
Начальник проворчал:
– Подумаешь… Не китов же мы едем искать, чтобы поднимать их?
Грилло в одних трусах прыгнул в воду и подплыл к грузовому пароходу под турецким флагом водоизмещением 1500 тонн.
– Але-оп! – скомандовал он и приподнял корабль над водой настолько, что обнажился винт.
На борту кто-то что-то прокричал по-турецки, но Грилло по-турецки не понимал ни слова и поэтому ничего не ответил.
– Вы видели, синьор начальник?! – воскликнула Анджела и погасила карманный фонарик.
От восторга начальник прямо в одежде бухнулся в воду, обнял Грилло и чуть было не утопил. К счастью, Анджела захватила с собой портативный фен на полупроводниках и быстро обсушила обоих, а также всю одежду начальника, в том числе и белый платочек в нагрудном кармане пиджака.
– Ты станешь гордостью всех почт и телеграфов! – воскликнул начальник. – Только советую набрать в рот воды. Никто не должен ничего знать вплоть до самого последнего дня, когда ты внезапно станешь чемпионом. Тебя будут интервьюировать на радио, спросят, кто открыл тебя, и ты ответишь: мой начальник доктор Такой-то!