Далее жрец изложил стихами, что
намекая на время происхождения божественного восстания: тогда на Элладе царили невиданные доселе беспорядки, а Александр подчинил себе весь свет.
Обративши взор на людской мир, Зевс ужаснулся и понял, что допустил ошибку, оставив его без попечения. Наказав Александра, а заодно с ним и его учителя, Зевс погрузился в раздумья.
Размышлял Зевс о том, как далее быть и решил, что миром людей управлять необходимо и надобно, а все остальное следует оставить без управления, поскольку на то ни у самого Зевса, ни у Эроса нет времени и сил. И тогда-то Громовержец осознал, что ему нужен помощник из мира людей, человек уважаемый и почитаемый, мудрый и мужественный; в общем, решил Зевс спуститься в Аид, поскольку из живущих в то время на свете людей он мало кого знал.
В Аиде он перво-наперво обратился со своей просьбой к Гомеру, на что тот отвечал:
Зевсу ничего не оставалось, как оставить Гомера в покое, и направился он к Ликургу, который тоже дал отказ:
— Тогда придется весь мир превратить в Спарту, но ни тебе, Всемогущий, ни мне это не надобно, а по-другому править я не намерен.
Тогда Громовержец обратился к Фалесу, с которым завязался разговор.
— Кто же тебе нужен, Зевс, и для какой цели?
— Мне нужен помощник.
— В каких делах?
— В правлении миром людей.
— Как же простой человек сможет тебе помочь в таком деле?
— Я передам ему часть своих умений и способностей, и тогда…
— А что же ты не создашь никого в помощники? Зачем бродишь по Аиду?
— Боги предали меня. Я больше не намерен создавать иерархию. А в Аиде я ищу помощника среди самых славных и мудрых.
— Самые славные и мудрые не нуждаются в твоей поддержке. Ты теряешь время зря, Зевс.
— Но я действительно нуждаюсь в помощнике, людям нужна вера — не более того, поэтому сам я явиться им не могу. Нужен кто-либо, представляющий меня.
— Так тебе нужен посредник? Стало быть, ищи среднего…, но здесь ты его не найдешь.
И направился Зевс к другому мудрецу, Солону, но и тот отказался:
— Я не мог управиться с одним городом, что уж тут говорить о целом мире. Предложи это какому-нибудь тирану, и тот сразу же согласится.
— Нет, тиран мне не нужен.
— Тогда поищи среди шутов.
Зевс пошел дальше. К Пифагору он так и не смог обратиться, поскольку не сумел определить, к какому именно, а мрачный вид Гераклита так испугал Громовержца, что он ринулся прямиком к Сократу, в беседе с которым провел трое суток, так и не поняв, какой был дан ответ. Демокрит долго потешался над предложением Зевса, и тоже отказал. Диоген сослался на лень, Эпикур принял его за сумасшедшего, а Хрисипп даже не заметил всемогущего посетителя, поскольку был занят написанием очередного диатриба.
Зевс обращался и к другим почитаемым людям, некогда жившим на земле, но везде был дан один ответ — отрицательный; он не мог себе представить, что в мире, им созданном, появятся люди, превосходящие его в мудрости и величии. Зевс был разгневан.
Зачем искать человека, превосходящего остальных в мудрости и разумении, ведь завистливые люди не пойдут за ним; зачем искать мужественнейшего? добрейшего? справедливейшего?
Что было дальше, Лукиан, ты и сам знаешь.
Слава Петронию!
Будь здоров.
Цельс из Рима Лукиану в Самосату
Письмо I (VI)
Цельс желает Лукиану здравствовать.
Когда говорят о простом люде, отмечают, что его тянут к Богу две вещи: страх и надежда. Действительно, находясь в некоем промежутке между прошлым и будущим, человек подвергается воздействию двух факторов, один из которых как бы подталкивает его вперед, а другой — тянет за собой. Даже при первоначальном появлении единственного из этих двух факторов другой, то есть второй, появляется сам собой. Если возникает страх, то появляется и надежда, что угроза, приведшая к страху, не осуществится; если же возникает надежда, то тут же появляется и страх, что эта надежда не будет воплощена.