- Теперь, - попросила Санчия, - расскажи нам о своем брате. Расскажи нам о знаменитом Чезаре Борджиа.
- Вам никогда не приходилось знать такого человека, как мой брат Чезаре.
- Все, что нам доводилось о нем слышать, заставляет нас верить в это, откликнулась Санчия.
- Мой отец любит его, - похвастался Гоффредо, - и ни одна женщина ни разу не сказала ему нет.
- Мы слышали, что та, которая скажет нет, будет за это наказана, заметила Лойселла. - Как это может быть, если никто ему не отказывает?
- Потому что они знают, что тогда их ожидает наказание. Они боятся сказать нет. Так вот и говорят не нет, а да.., да.., да.
- Логично, - сказала Санчия. - Значит, мы все должны быть готовы сказать да.., да.., да...
Она сунула в рот Гоффредо леденец; он улегся рядом с ней, с довольным видом посасывая конфету.
- Франческа, - скомандовала Санчия, - расчеши волосы маленькому Гоффредо. Они у него такие красивые. Когда их расчешешь, они отливают медью.
Франческа подчинилась; две другие девушки устроились у кровати на полу. Санчия в полудреме откинулась на подушку, время от времени ее рука тянулась к блюду и нащупывала очередную конфету, от которой Санчия отламывала кусочек и совала в рот мужу.
Гоффредо, очень довольный, начал хвастать.
Он стал хвастать Чезаре - удалью Чезаре, жестокостью Чезаре.
Гоффредо сам не понимал, кем он восхищался сильнее - братом, имя которого внушало страх римлянам, или женой, имевшей возлюбленных больше, чем любая женщина Неаполя, если не считать куртизанок, но это недостойное сравнение.
***
По направлению к Риму ехала веселая группа всадников, в центре которой выделялась Санчия, рядом с ней находился ее маленький муж и три преданные камеристки. У Санчии была осанка королевы, вероятно, потому, что она являлась незаконной дочерью короля Неаполя и на людях всегда напускала на себя важный вид неприступной королевы. Это еще сильнее привлекало к ней внимание - под маской королевской неприступности проглядывал призывный многообещающий взгляд, направленный на всякого красивого молодого человека, встречавшегося ей, неважно, если он оказался всего-навсего грумом.
Ее камеристки посмеивались над ее неразборчивостью; они и сами не отличались излишней скромностью - были легкомысленны в любви и, не задумываясь, меняли любовников, правда, им не хватало выносливости Санчии.
Санчия перестала сожалеть о том, что не сумела остаться в Неаполе во время оккупации города французской армией. Она перестала сожалеть об этом, потому что ей все равно не позволили бы познакомиться с королем. Она не сомневалась, что Чезаре окажется более волнующим и удивительным любовником, чем бедняга Карл.
Не в натуре Санчии было сетовать на судьбу.
Жизнь всегда была сплошным удовольствием для нее; ее собственный мир всегда был при ней. Грустные и ужасные вещи происходили лишь с теми, кто жил в другом мире. Ее отца довели до сумасшествия и изгнали. Бедный отец! У него было разбитое сердце, когда французы отняли у него королевство.
Понимая страдания отца, она твердо решила не придавать значения тем ценностям, которые так восхищали его.
Когда она узнала, что ее выдают замуж за совсем еще ребенка - незаконного сына папы, да к тому же нелюбимого сына, - это ее задело, потому что такой брак ясно показывал, что она занимает куда меньшее место в жизни отца по сравнению со своей сводной сестрой, его законной дочерью.
Гоффредо Борджиа, сын Ваноцци Катани и, возможно, папы римского, а возможно, и нет! Она знала о сомнениях в отношении происхождения ее маленького мужа, иногда даже сам Александр объявлял, что мальчик не его сын. Должны ли в таком случае - хотя и Санчия была незаконной дочерью неаполитанского короля отдать ее в жены какому-то Гоффредо?
Но ей объяснили: сын он папы или нет, важно одно - Александр признает его своим.
Они оказались правы. Папа стремился к союзу с Неаполем и именно по этой причине устроил этот брак. А что если со временем папа разорвет союз с Неаполем и не будет больше считать брак выгодным?
Она слышала, как Джованни Сфорца лишился милости папы и как пренебрежительно обращались с ним в Ватикане.
Но разница между ними очевидна. Сфорца был молодым человеком, которого трудно назвать красивым или обаятельным, да и характер у него не из легких. К тому же Санчия сможет постоять за себя, чего не скажешь о Джованни.
Так что она смирилась со своим замужеством и даже привязалась к маленькому мальчику, которого к ней привезли; она вместе со всеми отпускала скабрезные шутки, когда собирались гости, потому что двор был в курсе ее любовных похождений, и никто не мог без смеха представить себе, как поведет себя их опытная в любви принцесса, оставшись наедине с юным сыном папы римского.
Как хорош собой он был, когда его привезли в Неаполь! И когда их уложили в постель и мальчик испугался собравшихся вокруг людей с их сальными шутками и неприличными жестами, она сумела защитить его. Когда же они остались вдвоем, она обняла его, вытерла ему слезы и велела ему ничего не бояться - ему не о чем беспокоиться.
Санчия даже рада была такому мужу. Было просто оставить его на попечении верных девушек и наслаждаться со своими любовниками.
Вот так смотрела на мир Салчия. Жизнь всегда будет праздником. Любовники входили в ее жизнь и быстро исчезали. О ее поведении знала вся Италия, и она была совершенно уверена в том, что немного найдется мужчин, которые отказались бы стать ее возлюбленными.
А теперь она ехала в Рим, чтобы стать членом этой странной, если судить по многочисленным слухам, семьи.
В багаже она везла свои наряды, в которых собиралась появиться в Ватикане и впервые выйти в свет. Она должна выглядеть как можно лучше, потому что, если верить молве, у нее есть соперница - сестра ее мужа Лукреция.
***
Рим волновался. Жители всю ночь выглядывали на улицу. К утру они ждали блестящую процессию - в ее блеске римляне не сомневались, потому что Борджиа славились умением устраивать пышные зрелища.
В Ватикане с явным нетерпением ожидал приезда молодых Александр. Заметили, что он рассеянно занимался делами, с гораздо большим интересом следя за приготовлениями к приезду своей невестки.
Чезаре тоже с любопытством ожидал ее появления, хотя и не выражал свою радость так открыто, как отец.
А во дворце Санта Мария в Портико, волнуясь сильнее всех, коротала время Лукреция - она боялась, что все, что она слышала о Санчии, окажется правдой.
Санчия очень красива. Насколько красива? Лукреция пристально изучала свое отражение в зеркалах. Не утратили ли ее волосы прежний золотой цвет? Как жаль, что теперь она редко видит Джулию - та больше не была фавориткой отца и редко появлялась в Ватикане и в Санта Мария. Джулия сумела бы успокоить ее, как бывало в прежние времена, когда Лукреция нуждалась в ее поддержке. Лукреция почувствовала, что испытывает чуждый ей гнев, когда вспоминает о том, как много говорят о Санчии отец и Чезаре.
- Самая красивая женщина в Италии! - она слышала эти слова снова и снова. - Стоит ей только взглянуть на мужчину - и он ее раб. Говорят, она колдунья.
Теперь Лукреция начала познавать себя. Она просто завидовала Санчии. Ей хотелось, чтобы ее считали прекраснейшей женщиной Италии; ей хотелось, чтобы на нее заглядывались мужчины; ей хотелось, чтобы они становились ее рабами, чтобы о ней говорили, как о ведьме, из-за ее колдовских чар.
И она ревновала.., сильно ревновала - Чезаре уделял так много внимания этой женщине.
***
Ожидаемый день наступил. Очень скоро Санчия Арагонская покажется на Аппиевой дороге. Очень скоро Лукреция увидит, лгала ли молва.
Она чувствовала смутную тревогу. У нее не было ни малейшего желания ехать встречать свою золовку, но отец настаивал:
- Ты обязательно, дорогая моя, должна встретить ее. Это знак уважения жене твоего брата. А как чудесно вы будете смотреться вместе - она со своими служанками, ты со своими. Вы, без сомнения, самые красивые создания на свете.