"Разыскиваются, - говорилось в них, - те, кто располагает какими-либо сведениями относительно известной папской армии. В случае, если имеются новости, немедленно сообщите их герцогу Гандийскому".
Джованни вернулся домой, где его встретил отец, любивший его ничуть не меньше. Он сразу же стал искать оправдание сыну и убеждать каждого, что, не получи Джованни ранения, дела бы обстояли совсем иначе.
И все, кто слушал это, изумлялись лицемерию Александра, которому, видно, нравилось себя обманывать. Но потом пришлось восхищаться его талантом дипломата, потому что выходило, будто бы папа вовсе и не проигрывал войну. Может, он потерпел поражение на поле брани, но мирные условия обсуждались после сражения, и судя по этим условиям, Александр выходил несомненным победителем.
Чезаре отправился навестить отца и застал с ним Джованни.
Увидев брата, Чезаре не смог скрыть кривой усмешки.
- Значит, ты покинул свою армию, генерал.
- Кардинал, мы просто разъехались, - весело ответил Джованни. - Мы устали друг от друга.
- Я так и слышал, - улыбнулся Чезаре. - Весь Рим только и говорит об этом. На городских стенах даже висят объявления.
- Хотел бы я узнать, кто их повесил, - в глазах Джованни мелькнула угроза.
- Не ссорьтесь, дети мои, - вмещался Александр. - Что сделано, то сделано. Нас постигла неудача, а теперь мы заключим мир.
- Нам приходится просить о мире! - мрачно заметил Чезаре. - Хорошенький переход!
- Мы и в самом деле сделаем хороший переход, - беззаботно проговорил Александр. - Орсини не в настроении продолжать борьбу. Я уже предложил им свои условия, они будут приняты.
- Ваши условия, отец?
- Мои условия и их. Я позволю им выкупить свои замки. Увидите, мы ничего не потеряем.
- А Урбино? - спросил Чезаре. - Он в плену. Какой выкуп они запросят за него? Папа пожал плечами:
- Наверняка его родичи соберут деньги и выкупят его.
Глаза Чезаре стали похожи на щелочки. Этот блестящий дипломат, его отец, и в самом деле превращал поражение Джованни в победу. Джованни хитро поглядывал на брата.
Он сказал:
- Устав от войны, я рад, что завтра начинается карнавал.
Братья посмотрели друг на друга, и каждый увидел в чужих глазах ненависть. Ты хотел унизить меня перед отцом, Чезаре Борджиа, думал Джованни; не воображай, что я позволю тебе безнаказанно дразнить меня. Берегись, потому что я найду способ отплатить тебе той же монетой, дорогой кардинал!
***
Папа обсуждал мирные условия с Чезаре. Джованни был слишком занят - он придумывал себе карнавальный костюм и планировал, как проведет время в праздничные дни. Он тосковал о Джеме, который всегда предлагал что-нибудь необычное и забавное.
Должен наступить день, думал Чезаре, когда отец поймет, что рядом остался я один и готов разделить с ним его честолюбивые устремления. Как может такой незаурядный человек, как он, продолжать рисковать нашим положением из-за слепой веры в одного сына и неверия в другого?
В такие минуты, как сейчас, Чезаре чувствовал себя почти счастливым. Теперь ему незачем было обращать внимание папы на недостатки Джованни - все промахи брата должны стать очевидными даже ослепленному любовью Александру.
- Отец, - говорил Чезаре, - ты изумляешь меня. Борджиа только что потерпели поражение, которое многим кажется катастрофическим, а ты тут превращаешь его в победу.
Александр рассмеялся.
- Дорогой мой, гораздо важнее победить за столом переговоров, чем на поле брани.
- Осмелюсь предположить, что это зависит от солдат. Если бы солдатом довелось быть мне, я бы водрузил свое знамя на крепости врага. Я бы растоптал врага, а мирные условия предлагал бы сам. Вернее, их просто бы и не было. Я бы завоевывал владения и замки противника.
- Превосходно сказано.
Чезаре насторожился. Не мелькнул ли в глазах Александра огонек раздумья? Может, теперь победит благоразумие?
- Но, - продолжал папа, - сейчас уже сложилась определенная ситуация, и мы должны найти достойный выход. В данном случае самое важное - это скорость. Если мы испытали унижение, то они истощены. Они страшатся дальнейшей борьбы; именно поэтому мы согласны договориться.
Чезаре улыбнулся. Он искренне восхищался отцом.
- И ты заставил их выкупить свои замки!
- За пятьдесят тысяч флоринов.
- Надо было оставить замки себе, отец, тогда бы враги потерпели полное поражение.
- Мы теперь на пятьдесят тысяч флоринов богаче.
- Это только начало. Мы начали с Орсини? Кто следующий?
- Недолго отдохнем.
- А если Орсини соберутся с силами? Папа прямо посмотрел на сына.
- В договоре есть одно условие, на которое мне пришлось согласиться. Во время конфликта Вирджинио Орсини находился в тюрьме в Неаполе...
Чезаре потер руки.
- Иначе нам бы не поздоровилось. Папа согласился. Чезаре улыбнулся; он вспомнил то далекое время, когда его увезли из дома матери, и он стал жить в Монте Джордано. Он вспомнил, как в замок Орсини приходил великий воин, как билось от радости мальчишеское сердце; он думал о долгих прогулках верхом и о суровом, но любящем Орсини. В тот год одним из героев Чезаре был Вирджинио. Чезаре испытал чувство гордости, когда Орсини сказал, что мечтал бы иметь такого сына, как он, Чезаре; тогда Чезаре стал бы настоящим солдатом.
- Ты восхищаешься им, я вижу, - заметил папа.
- Он великий воин.
- Не такой уж надежный, когда у порога враг.
- Без сомнения, у него имелись на то свои причины, отец. Ведь Орсини заключил союз с Францией.
- Против нас, - ответил Александр. - Но это условие в договоре... Орсини требуют немедленного освобождения Вирджинио из тюрьмы.
- Понимаю, ты не хочешь отпускать его.
- Ты сам сказал, что положение дел сложилось бы не в нашу пользу, если бы Вирджинио оказался с ними и возглавил борьбу. Они по-прежнему наши враги. Сейчас они устали, у них нет настоящего командира, но стоит только ему появиться... - Папа пожал плечами. - Мне кажется, что Орсини с готовностью согласились на мои условия потому, что надеются вызволить Вирджинио из тюрьмы, чтобы после этого собрать свои силы и, выступить против нас. Вирджинио не должен оказаться на свободе.
- Но ты ведь сказал, что они настаивают на этом условии.
- Да.
- И ты согласился?
- Конечно.
- Тогда очень скоро Вирджинио выйдет из тюрьмы.
- Он не должен оказаться на свободе.
- Но ведь ты согласился...
- У нас в Неаполе есть друзья. Осталось еще несколько дней. Я поручу это тебе. Ты всегда стремился показать свою находчивость. Великие полководцы должны сохранять самообладание в любой ситуации, им нужно не только мужество, но и хитрость.
- Когда я был мальчишкой и жил в Монте Джордано, я хорошо его знал, медленно проговорил Чезаре.
- Это было очень давно.
- Да, - ответил Чезаре, - очень давно. Папа положил руку на плечо сына.
- Ты поймешь, как надо поступить, чтобы принести пользу семье.
Глупо поддаваться сентиментальностям.
Чезаре ходил по комнате. Не в его обычаях было медлить, когда видел выгоду того, что нужно сделать. И все-таки он снова и снова вспоминал Вирджинио. Он видел себя скачущим верхом позади Вирджинио, представлял его крепкую фигуру; он даже испытывал былое восхищение.
Вирджинио, человек, сделавший жизнь мальчика на Монте Джордано терпимой; Вирджинио, хотевший воспитать в нем солдата.
Времени для раздумий не оставалось. Приказ нужно немедленно доставить в Неаполь. Немного белого порошка с инструкцией - и дело сделано.
Вирджинио скоро последний раз поест в тюрьме.
Если бы это был не он, я бы не колебался, думал Чезаре. Я ни на мгновение ни в чем не усомнился бы. Но Вирджинио! О, вздор! Что такое мальчишеское поклонение!
Но ведь он был так добр ко мне.
Добр! Какое отношение имеет доброта к Борджиа?