Папа выбрал из своей челяди слугу, чтобы носить Лукреции письма. А поскольку он планировал после развода послать дочь в Испанию в сопровождении брата, герцога Гандийского, то выбрал посыльным молодого испанца, своего любимого камердинера.
Педро Кальдес был молод, хорош собой и всячески старался угодить папе. Его национальность способствовала этому, поскольку Александр особенно благоволил к испанцам; прекрасные манеры юноши восхищали папу, который не хотел, чтобы Лукреция слишком увлеклась жизнью монастыря и сильно привязалась к монахиням.
- Сын мой, - сказал Александр молодому камердинеру, - ты будешь относить письма моей дочери и отдавать их лично ей в руки. Настоятельница знает, что Лукреция находится в монастыре с моего согласия, поэтому тебя будут пускать к мадонне Лукреции. - Александр улыбнулся. - Тебе придется быть не простым посыльным, я хочу, чтобы ты об этом знал. Ты будешь рассказывать ей о славе своей страны. Я хочу, чтобы ты зажег в ней желание посетить ее.
- Я сделаю все, что в моих силах, ваше высокопреосвященство.
- Не сомневаюсь. Узнай, ведет ли она жизнь монахини. Я не хочу, чтобы моя дочь жила так скромно. Спроси, не пожелает ли она, чтобы я прислал ей компаньонку - очаровательную девушку одних с ней лет. Передай ей, что я нежно ее люблю и скажи, что я всегда помню о ней. Теперь иди, а как вернешься, приходи - расскажешь, как она поживает.
Итак, Педро отправился в монастырь, твердо решив успешно справиться с данным ему поручением. Он был в восторге от него. Он часто видел мадонну Лукрецию и восхищался ею. Она казалась ему самой прекрасной женщиной на свете, его больше привлекала ее сдержанность, чем смелая красота Джулии, а Санчия вообще была не в его вкусе, он смотрел на нее как на обыкновенную куртизанку. Педро казалось, что в сравнении с другими женщинами Лукреция только выигрывает.
Он стоял перед монастырем у подножия Авентина и смотрел на здание. Он почувствовал, что это мгновение может изменить его судьбу; ему выпала возможность попробовать завоевать дружбу Лукреции, о чем он прежде не осмеливался и мечтать.
Его впустили. Монахини, встречавшиеся ему в коридорах, торопливо проходили мимо с опущенными глазами. Педро проводили в маленькую комнатку. Как спокойно там было!
Он осмотрел голые стены, на которых не висело ничего, кроме распятия, и каменный пол. Мебель состояла из нескольких табуреток и грубо сколоченной скамьи. Сиявшее за стенами кельи солнце казалось далеким, - так холодно было в комнатке.
Неожиданно он увидел перед собой Лукрецию. На ней было длинное черное платье, какие носили монахини, но голова оставалась непокрытой, и ее золотые волосы струились по плечам. Это символично, подумал Педро. То, что она не прячет волосы, означает, что девушка не пришла к твердому решению постричься в монахини. Он сразу поймет, когда это произойдет, потому что тогда ему не позволят любоваться ее золотистыми волосами.
Он склонился в поклоне, Лукреция протянула ему руку, он поцеловал ее.
- Я приехал по поручению папы.
- Ты принес письма?
- Да, мадонна. И надеюсь, что вы напишете ответ.
- Непременно. - Он заметил, как жадно схватила она письма.
- Мадонна, - обратился он к ней, немного поколебавшись, - ваш отец высказал пожелание, чтобы я немного задержался и поговорил с вами, а вы бы расспросили меня о новостях в Ватикане.
- Очень любезно с его стороны, - ответила Лукреция, очаровательно улыбаясь. - Прошу, садись. Я бы предложила тебе чего-нибудь освежиться, но...
Он поднял руку.
- Я ничего не хочу, мадонна. И я не могу сесть в вашем присутствии, пока вы стоите.
Она улыбнулась и села лицом к нему. Письма она положила на скамью, но не снимала с них руки, словно ее пальцы хотели проникнуть в их смысл.
- Скажи мне твое имя, - попросила она.
- Педро Кальдес.
- Я часто встречала тебя прежде. Ты один из камердинеров моего отца, ты приехал из Испании.
- Я счастлив, что вы заметили меня.
- Я всегда замечаю тех, кто усердно служит моему отцу.
Молодой человек вспыхнул от удовольствия.
- Мне вдвойне приятно находиться здесь, - сказал он, - потому что не только папа поручил мне навестить вас, но я сам испытываю огромное удовольствие видеть вас.
Неожиданно девушка рассмеялась:
- Как приятно снова услышать комплимент!
- По городу ходят слухи, которые очень огорчают его святейшество, мадонна. Некоторые намекают, что вы намереваетесь навсегда остаться в монастыре. - Она молчала, в глазах светилась тревога, когда он снова заговорил:
- Мадонна Лукреция, ведь это не правда.., не правда!
Он замолчал, ожидая, что она рассердится на него за его дерзость, но не увидел в ней никакого высокомерия. Она только улыбалась.
- Значит, ты считаешь, что это не может быть правдой. Скажи, почему?
- Потому что вы слишком прекрасны, - ответил он.
Она рассмеялась от удовольствия.
- Здесь есть несколько очень красивых монахинь.
- Но вам следует украшать папский двор. Вы не должны спрятать свою красоту в монастыре.
- Это мой отец велел тебе так сказать?
- Нет, но его крайне огорчит, если вы примете подобное решение.
- Приятно поговорить с тем, кто разделяет мои тревоги. Понимаешь, я попросила здесь убежища и получила его. Мне хочется отгородиться от.., многого. И я не раскаиваюсь, что пришла сюда к своей дорогой Джироламе.
- Это приятное место, мадонна, но только временное. Вы позволите передать вашему отцу, что с нетерпением ожидаете дня, когда снова будете со своей семьей?
- Нет, не думаю. Я еще не решила. Бывает, что мне ничего не надо, только бы наслаждаться покоем обители, и я думаю о том, как чудесно подниматься рано утром и ждать, когда колокола скажут, что мне делать. Жизнь здесь проста, и иногда мне очень хочется жить простой жизнью.
- Простите, мадонна, но, оставшись здесь, вы откажетесь от своей судьбы. Она ответила:
- Давай поговорим о чем-нибудь другом, я устала от своих проблем. Как поживает мой отец?
- Он, одинок без вас.
- Я тоже по нему скучаю. И очень жду писем. - Она взглянула на них.
- Вы хотите, чтобы я оставил вас одну и вы смогли бы спокойно прочитать их? Она заколебалась.
- Нет, - ответила девушка. - Я пока оставлю их. Будет, чем заняться, когда ты уйдешь. Как мои братья?
- Так же, как при вас, - не сразу ответил Педро.
Она печально кивнула, вспомнив об их страсти к Санчии, ставшей еще одной причиной ненависти братьев друг к другу.
- Ты когда-нибудь вернешься в Испанию?
- Надеюсь.
- Ты скучаешь по дому?
- Как все, кто жил там и покинул ее.
- Мне кажется, я чувствовала бы то же самое, если бы мне пришлось уехать из Италии.
- Вам бы понравилась моя родина.
- Расскажи мне о ней.
- О чем мне вам рассказать - о Толедо, который расположен на подкове из гранита, о горных вершинах, уходящих ввысь? О Севилье, где и зимой цветут розы, о чудесных оливковых рощах, о вине, которое делают там? Говорят, мадонна, что те, кого любит Бог, живут в Севилье. Я хотел бы показать вам дворцы и узкие улочки, и нигде апельсины и пальмы не растут так пышно, как в Севилье.
- Мне кажется, что ты поэт.
- Я чувствую вдохновение.
- Твоей прекрасной страной?
- Нет, мадонна. Вами!
Лукреция улыбалась. Было бесполезно делать вид, будто ей не доставляет удовольствие присутствие молодого человека, будто она не чувствует, что воспрянула к жизни, словно глотнув свежего воздуха, принесенного этим юношей. Ей казалось, что она долго и глубоко спала, пока ей нужно было поспать, а теперь снова звуки жизни звучат вокруг, и она полна желания проснуться.