- Никто, кроме Пантисилеи и Педро. Папа кивнул.
- Никто больше не должен знать.
- Отец, а ты разрешишь мне выйти за него замуж? Мы хотим уехать из Рима и где-нибудь жить вместе, тихо и скромно, где никому не будет до нас дела - кто мы такие и чем занимаемся; где мы могли вести тихую счастливую жизнь, как простые люди.
Папа отбросил волосы с ее разгоряченного лица.
- Любимая моя, - произнес он, - ты должна предоставить все мне. Люди поймут, что испытание, выпавшее на твою долю, было нелегким. Ты будешь жить в апартаментах Санта Мария в Портико, пока ты не поправишься, к тебе не будет заходить никто, кроме Пантисилеи. В это время мы решим, что можно сделать, чтобы ты была счастлива.
Лукреция откинулась на подушки, по щекам ее медленно текли слезы.
- В самом деле, - сказала она, - Александр VI, ты не человек, ты - Бог.
***
Мадонна Лукреция заболела. В течение двух месяцев с того дня, как она покинула монастырь, она не выходила из своих покоев, и только ее служанка Пантисилея и члены семьи могли навещать ее.
Жители Рима втихомолку посмеивались. Что бы это значило? Чем занималась госпожа Лукреция во время своего пребывания в святой обители? Они помнили, что она в конце концов тоже Борджиа. Уж не появится ли через некоторое время в Ватикане ребенок, младенец, которого папа по доброте душевной усыновит?
Чезаре, услышав подобные сплетни, заявил, что отомстит любому, кто посмеет повторить их.
Он отправился к отцу и сообщил, что говорят в городе.
- Это неизбежно, - ответил папа. - Про нас всегда ходят подобные слухи. Люди нуждаются в них, как, например, в карнавалах.
- Я не потерплю, чтобы подобное говорили о Лукреции. Она должна показаться людям. Ей необходимо нарушить свое уединение.
- Чезаре, ну как же она может сделать это? Папа смотрел на сына и удивлялся эгоизму Чезаре, который ожидал дня, когда его освободят от служения церкви и он сможет жениться на Шарлотте Неаполитанской и принять командование папскими армиями. Мысли об этом поглощали все его внимание, совершенно затмевая все остальное. Наверное, так же он вел себя, когда готовил убийство Джованни. Горе отца было ничтожно в сравнении с величием честолюбивых замыслов сына. Он даже не знал, в каком затруднительном положении оказалась его сестра. Это казалось невероятным, потому что стоило ему слегка задуматься над ситуацией, он сразу бы все понял.
Пора бы разобраться ему в происходящем. В конце месяца или в начале следующего у Лукреции родится ребенок. Он должен узнать.
- Это только подтвердит верность слухов, - ответил Александр.
Чезаре совсем ничего не понимал. Папа увидел, как кровь бросилась ему в лицо.
- Правда, - продолжал Александр, - что Лукреция ждет ребенка. Он родится совсем скоро. Чезаре, ты понимаешь, что я говорю?
Александр нахмурился. Он знал, как испугает Лукрецию то, что брат посвящен в тайну. Они с Пантисилеей вели себя очень осмотрительно, когда Чезаре приходил навестить Лукрецию.
- Лукреция.., ждет ребенка! Папа пожал плечами.
- Такие вещи случаются, - спокойно заметил он.
- Пока находилась в монастыре! - Чезаре сжимал кулаки. - Так вот почему ей там так нравилось! Кто отец?
- Сын, давай не будем поддаваться эмоциям. В этом деле нам понадобится вся наша хитрость, вся наша выдержка. Если мы хотим устроить Лукреции выгодный брак, как задумали, нам нельзя допустить, чтобы стало известно, что, стоя перед кардиналами и объявляя себя девственницей, она была на седьмом месяце беременности. Это должно остаться нашим маленьким секретом.
- Кто отец ребенка? - повторил свой вопрос Чезаре.
Папа продолжал говорить, будто ничего не слышал.
- Выслушай мой план. Никто кроме Пантисилеи не будет посещать Лукрецию. Как только ребенок появится на свет, его заберут. Я уже договорился с одними порядочными людьми, которые возьмут младенца и позаботятся о нем. Я щедро отблагодарю их, потому что нельзя забывать - это будет мой внук, Борджиа, а нам нужны Борджиа. Может, через несколько лет я возьму ребенка в Ватикан. Может, буду просто следить за его воспитанием. Но в течение нескольких лет о нем ничего не должны знать.
- Я хочу знать имя этого человека, - настаивал Чезаре.
- Ты слишком возбужден. Должен предупредить тебя, что гнев - величайший враг тех, кто позволяет ему победить себя. Обуздывай свой гнев. Я научился делать это еще в юности. Не подавай вида, что ты полон желания отомстить этому юноше. Бери пример с меня. Я понимаю, что заставило его поступить подобным образом. Скажи, разве ты в аналогичных обстоятельствах не повел бы себя точно так же? Мы не можем винить его. - Выражение лица Александра едва заметно изменилось. - Но мы знаем, как следует обойтись с ним, когда придет время.
- Он умрет, - воскликнул Чезаре.
- Всему свое время, - заметил папа. - Пока.., пусть все идет мирно. Еще есть Пантисилея, - произнес с ноткой сожаления в голосе Александр. - Она знает слишком много. Бедная девочка, это не доведет ее до добра.
- Отец, ты очень мудр. Ты знаешь, что надо делать в подобной ситуации. Но я должен знать, кто он. Я не успокоюсь, пока не узнаю.
- Не поступай опрометчиво, сын. Его имя - Педро Кальдес.
- Он один из твоих камердинеров?
Папа кивнул.
Чезаре трясло от гнева.
- Как посмел он! Камердинер, лакей.., и моя сестра!
Александр положил руку сыну на плечо, его встревожила реакция Чезаре.
- Твоя гордость велика, сын мой. Но помни.., осторожность! Мы знаем, как нам справиться с этим делом, ты и я. Но сейчас лучшее - осторожность.
***
Осторожность! Не в характере Чезаре было проявлять осторожность. Приступы гнева, охватывавшие его время от времени еще в детстве, стали случаться с ним чаще по мере того, как он подрастал, ему все труднее и труднее держать себя в руках.
Перед его глазами неотступно стояла картина: его сестра и камердинер. Им овладели ревность и ненависть, в своем сердце он вынашивал убийство.
Папа призывал к осторожности, но он больше не слушал отца. После смерти брата он понял, в чем слабость Александра. Он не умел долго печалиться. Он забывал о преступлениях, совершенных членами семьи; он переставал раскаиваться в содеянном и снова возвращался к жизни. Великая страсть, на которую он был способен какой бы мимолетной она ни оказывалась, была сильной, пока длилась; он постоянно должен был кого-то любить. Чезаре досталась любовь, которую отец питал к Джованни, он унаследовал ее, словно состояние или титул. Чезаре знал, что ему нечего опасаться потерять привязанность отца, что бы он ни сделал. Это было его величайшим открытием. Вот почему он чувствовал себя сильным, непобедимым. Александр - властитель Италии - склоняется перед волей своего сына.
Так что когда Александр произнес слово "осторожность", Чезаре не счел нужным обращать внимание на предостережение отца.
Как-то он лицом к лицу встретился с Педро Кадесом в одном из коридоров, ведущих в апартаменты папы. Чезаре впал с такую ярость, что и не вспомнил о словах отца.
- Кальдес, стой! - закричал Чезаре.
- Господин, - начал удивленный камердинер, - что вы хотите от меня?
- Твою жизнь, - ответил Чезаре и выхватил меч.
Испуганный молодой человек повернулся и бросился бежать в покои папы. Чезаре с мечом в руке бежал следом.
Педро, полный ужаса, слышал, как Чезаре злобно смеется за его спиной. Один раз меч задел бедро Педро, и тот почувствовал, что горячая кровь струится по ноге.
- Зря стараешься! - кричал Чезаре. - Ты все равно умрешь - за то, что ты сделал с моей сестрой.
Едва живой от страха, Педро добежал до папского трона, на котором сидел Александр; рядом находились несколько слуг и один из кардиналов.
- Святой отец, спасите! Спасите меня или я погиб! - выкрикнул Педро и упал к ногам Александра.
Чезаре настиг юношу. Александр поднялся, его лицо было перекошено от ужаса, всем своим видом он хотел остановить сына.