- Римский дневник Байрона. Весь дневник. И та его часть, которая пока еще никому не ведома, потому что я не все опубликовал. Но, хоть убейте, не понимаю, кому так не терпится иметь его полностью.
Барбара тоже поднялась и последовала за Эдвардом. Его волнение передалось девушке.
- Ну, какому-нибудь коллекционеру.
- Нелепо. Это же не оригинал рукописи, а только копия, микрофильм.
Эдвард остановился возле афиши, постучал пальцем по дате - 30 марта 1971 года - и повернулся к Барбаре.
- Как раз накануне тридцать первого марта, - задумчиво произнес он, дня смерти Тальяферри и Брандани...
- О чем вы говорите?
Профессор смотрел на Барбару, но вряд ли видел ее - мысли его витали далеко.
- Да так... - Внезапно глаза его загорелись. - Значит, неверно, что микрофильмы никого не интересуют. Значит, есть кто-то, кому они могут быть очень нужны.
- Профессор, если это не секрет, как дневник Байрона попал вам в руки?
Несколько мгновений Эдвард внимательно изучал девушку и наконец улыбнулся:
- Ваш склад ума создан для науки, Барбара. А дело было так. Мой друг из министерства иностранных дел сумел раздобыть для меня разрешение ознакомиться с рукописями, которые хранились недалеко от Лондона в различных архивах этого ведомства. Они оказались там как военные трофеи. - Барбара с интересом слушала профессора. - Их реквизировали вместе со всякими другими документами, находившимися в багаже графа фон Гесселя, высокопоставленного немецкого офицера, который погиб в последние дни войны. Среди прочих бумаг я, к моему немалому изумлению, обнаружил дневник лорда Байрона. Изучив бесценную находку, я опубликовал только ее часть. Остальное ждет своего часа. Мне нужно время, чтобы закончить некоторые свои исследования.
- А этот загадочный Тальяферри... Как он узнал о существовании второй половины дневника?
- Я же писал об этом в своей статье. Очевидно, он оказался внимательнее вас. - Эдвард улыбнулся.
- Я просто сражена, профессор! - вспыхнула девушка.
- Ладно, так и быть, прощаю. Это ведь не экзамен, милая Барбара. И все же я не могу понять... Только одержимый ученый мог разработать этот дьявольский план с запугиванием, мистификацией и кражей дневника.
Они начали медленно спускаться по лестнице. Но тут Барбара остановилась.
- А кто знал, что у вас в этой сумке микрофильмы?
- Автор письма, - ответил Эдвард, подумав. - Он советовал мне захватить с собой вторую часть дневника. Утверждал, что в Риме я смогу сделать еще более интересные открытия.
Они подошли к "ягуару". Эдвард открыл дверцу.
- Но кто еще мог знать о микрофильмах? - продолжала допытываться Барбара.
- Синьора Джаннелли, наверное. Она советовала положить сумку в сейф.
- Но откуда ей могло быть известно наверняка? А кто-нибудь видел содержимое сумки?
Эдвард сел в машину и снизу вверх через открытое окно взглянул на девушку:
- Вы видели, Барбара. Вы и мистер Пауэл. В тот день, когда было открытие выставки и мы пили чай в кабинете вашего шефа. Прекрасный английский чай.
* * *
Эдвард решил действовать на свой страх и риск. Пассивно наблюдать, как накапливаются всевозможные "совпадения", он уже не мог. Ему казалось, что он все больше запутывается в расставленных кем-то сетях.
Но что он мог предпринять?
Все сводилось к тому, что начало плетущейся вокруг него таинственной интриги находится в далеком прошлом. Отгадка - где-то среди пожелтевших рукописей и потрепанных фолиантов. Но это была как раз та сфера, где ученый Эдвард Форстер чувствовал себя как рыба в воде. Ведь именно в тиши библиотек он находил ключ ко многим мучившим его загадкам.
Часа в три пополудни Эдвард входил в Центральную Национальную библиотеку. Пройдя в помещение генерального каталога и выбрав интересовавший его раздел, он принялся методично просматривать карточки.
Рядом возился с карточками невысокий пожилой господин. Казалось, он тоже был целиком поглощен своим занятием. Когда Эдвард, найдя что-то его интересующее, начал заполнять бланк - фамилию автора, название, шифр, чтобы отыскать книгу, - сосед бросил на него быстрый взгляд.
Эдвард поставил каталожный ящик на место и прошел в читальный зал.
В просторном и светлом помещении за длинными столами сидели читатели в основном студенты. В тишине слышен был только шелест страниц, иногда легкое покашливание.
Эдвард протянул библиотекарше заполненное требование. Синьора, прочитав имя Форстера, слегка покраснела и почтительно поздоровалась:
- Добрый день, мистер Форстер! - Эдвард был приятно удивлен тем, что его узнали, и ответил на приветствие столь же учтиво. - Сейчас обслужу вас, профессор.
В ожидании заказа Эдвард прошел в небольшое помещение рядом с читальным залом. Здесь несколько человек дымили сигаретами возле большой урны. Двое священников что-то негромко, но оживленно обсуждали. Чуть поодаль флиртовали молодой человек и девушка.
На стенах были развешаны стенды с правилами пользования библиотекой, висели объявления, приглашавшие на различные культурные мероприятия. Была тут и афиша, сообщавшая о лекции профессора Форстера.
Эдвард сел на скамейку, и тут кто-то негромко окликнул его:
- Профессор Форстер!
Эдвард поднял глаза.
Это был тот самый пожилой господин, который рядом с ним искал что-то в каталоге, - импозантный мужчина лет шестидесяти, с седой бородкой. Дорогой костюм прекрасно сидел на нем. И весь его облик носил отпечаток некоторой старомодной элегантности.
- Простите за беспокойство. Библиотекарь сказала мне, кто вы. О! Мне давно хотелось познакомиться с вами. Я - Раймондо Анкизи, ваш давний поклонник.
Эдвард поднялся с вежливой улыбкой:
- Признаюсь, не рассчитывал на такую популярность в Риме.
- О! Рим всегда умел ценить настоящих ученых. - Подвижное лицо пожилого господина постоянно меняло свое выражение. Разговаривая, он все время жестикулировал. - В области литературоведческих исследований вы скоро станете европейской знаменитостью.
- Благодарю, вы очень любезны.
- Я с нетерпением жду тридцатое марта. Это будет грандиозно!
Эдвард подумал, что пожилой господин, пожалуй, слишком экзальтирован. Даже для итальянца это было чересчур.