Эдвард повернулся в ту сторону, куда указал Анкизи. Входя в комнату, он не заметил стоявшего за дверью барона Россо. И теперь не смог скрыть удивления:
- Привет, Салливан! Вот неожиданная встреча.
Тот что-то пробурчал в ответ.
- А, так вы знакомы? - воскликнул Анкизи. - Думаю, синьор Салливан, или, если угодно, барон Россо, предложил какую-нибудь сделку и вам, профессор.
- Пока нет. Должно быть, случай не подвернулся. - Невольно Эдвард подхватил пренебрежительный тон Анкизи.
- Странно. Он обожает свой бизнес и очень настойчив.
Салливан покинул свой угол и сделал шаг к Анкизи, красовавшемуся перед зеркалом.
- Мое предложение, князь, вполне разумно... и выгодно для нас обоих.
- А мне так не кажется. - Не оборачиваясь, Анкизи обратился к Эдварду, глядя на него в зеркало: - Послушать синьора Салливана, так я должен ради его выгоды опустошить свой дом и налегке перебраться в какую-нибудь квартирку подешевле.
- Сейчас самый подходящий момент для продажи, - не обращая внимания на тон князя, настаивал Салливан. - Подобные произведения искусства встречаются теперь все реже, их цена может быть огромна.
Суетясь возле князя, портной Пазелли расправлял складки и оборки на костюме. Анкизи жестом остановил его.
- Мне жаль, Салливан, но то уже совсем немногое, что осталось от моей коллекции, я не собираюсь выставлять на продажу. Кроме того, вы неважный маклер. - Подойдя к сонетке, он дернул за шнурок. Послышался звон колокольчика.
Салливан вспыхнул, но сумел сдержаться.
- Я только прошу подумать над моим предложением, князь.
В дверях появился слуга.
- Антонио, - Анкизи улыбнулся своему отражению, - проводи синьора Салливана.
Тот вышел, ни с кем не попрощавшись.
Анкизи принялся расстегивать тяжелый камзол.
- Извините, профессор, что вынудил вас быть свидетелем такого неприятного разговора. Но уже давно следовало преподать урок этому барону Россо. И я не жалею, что он получил его в вашем присутствии. Ужасно боюсь шакалов, они питаются падалью.
С помощью Пазелли князь наконец снял камзол.
- Итак, милейший профессор, вы пришли, чтобы посмотреть мое собрание материалов о Байроне. Польщен. И очень надеюсь, что вы сможете найти что-нибудь полезное для своих исследований. Я провожу вас в мою скромную библиотеку.
Князь, продолжая свою игру в дилетанта, лукавил: стены небольшого зала, служившего библиотекой, были сверху донизу уставлены книгами. Наметанный глаз Эдварда сразу же отыскал шкаф, отведенный Байрону.
- Я потрясен! Действительно, можно считать, у вас есть все, что написано о Байроне.
Анкизи, явно польщенный, перебирал рукописи, лежавшие на большом письменном столе из мореного дуба.
- Коллекция, собранная с бесконечной любовью. - Он погладил свою бородку и продолжал, все более вдохновляясь: - К сожалению, это инертный материал. Как я завидую вашему умению заставить говорить древние манускрипты, старые документы, объяснить их утерянный смысл, пролить свет на забытые факты... - Казалось, он никогда не остановится.
Эдвард между тем перешел к соседнему с "байроновским" шкафу и стал знакомиться с книгами, читая названия на корешках.
- Я вижу, у вас много сочинений по парапсихологии, оккультизму, спиритизму...
- Да, - согласился Анкизи, - я неплохой знаток этих феноменов, но опять же в скромных пределах, отпущенных дилетанту. - Князь испытующе посмотрел на Эдварда. - А вы, дорогой профессор, что вы думаете об этом тонком предмете?
- Ну, я никогда не задавался целью... Хотя, надо признать, некоторые из моих друзей любят повертеть блюдечко. Эти спирические сеансы бывают довольно веселыми.
- Повертеть блюдечко... Погружение в мир оккультизма - это не игра. Это, знаете ли, иногда переворачивает жизнь. - Анкизи отрешенно смотрел в пространство перед собой. Потом встрепенулся: - За примером далеко ходить не надо. Возьмем хотя бы нашего, простите, вашего Байрона...
Эдварда все больше занимал этот разговор.
- Извините. - Анкизи подошел к "байроновскому" шкафу и принялся что-то искать среди книг. - Куда же я положил его? А, вот он - журнал с вашей статьей... - Князь принялся быстро перелистывать страницы. - Эта статья показывает, что вы находитесь на пике профессиональной формы. А для ученого вы еще достаточно молоды. - Анкизи нашел нужную страницу и надел очки. Итак... пятнадцатого апреля 1821 года Байрон записал в дневнике: "Вечер. Одиннадцать часов. Площадь с портиком. Романский храм и фонтан с дельфинами. Удивительное место. Каменный посланец. Божественная музыка. Мрачные явления".
- Я помню это место, - сдержанно заметил Эдвард.
Анкизи снял очки и закрыл журнал.
- Сию эмоциональную запись вы относите на счет романтических фантазий Байрона? Набросок будущего стихотворения?
Эдвард неопределенно пожал плечами, давая возможность Анкизи высказаться до конца.
- Примерно об этом вы и пишете в своей статье... Ранний романтизм и так далее. Какие-то неординарные впечатления... Вернувшись домой, Байрон сделал набросок по-итальянски:
Я повернулся к Господу спиной.
Лежит греха дорога предо мной.
И я пошел, сомненья отметая.
Дорога зла вела меня, прямая
И страшная. Я вышел за порог,
И за спиной моей остался Бог.
Я шел, не видя Божьего лица.
Дорогу зла прошел я до конца,
Но душу потерял свою в пути.
Я грешник жалкий. Господи, прости!
Анкизи декламировал торжественно, самозабвенно. Глаза его были полуприкрыты. Голос гулко звучал под сводами библиотеки. Потом воцарилась тишина, которую нарушил Эдвард:
- Поздравляю, князь! Блестящая память!
- Это ваша заслуга, - улыбнулся Анкизи. - Когда я общаюсь с действительно умным человеком - а это теперь случается так редко, - то и память у меня активизируется. А сейчас позвольте мне, смиренному дилетанту, высказать скромное предположение. Задавались ли вы вопросом, что хотел сказать Байрон, имея в виду мрачные явления!
Эдвард почувствовал волнение.
- У меня есть мысли по этому поводу. Однако это осталось вне рамок литературоведческой статьи.