Бармен поставил на стойку бутылки - джин, ром и виски.
- Отлично, - поблагодарила Оливия. - Я сама налью. Уж что-что, а это у меня прекрасно получается.
Она взяла шейкер и принялась смешивать напитки.
Салливан, раскладывавший за соседним столом колоду карт, был совершенно равнодушен к тому, чем занята его подруга. Как всегда при игре, уголок его тонкого рта подрагивал.
- Стой! Где это видано! - воскликнула Оливия, заметив, что Салливан передернул. - Даже когда играешь сам с собой, не можешь не мошенничать!
- Профессиональная привычка. Главное - выиграть.
- У самого себя?
На последнее замечание Салливан не отреагировал.
Он взглянул на часы, и Оливия раздраженно поморщилась:
- Отвратительная привычка! Так носить часы могут только плебеи.
Нисколько не обидевшись, Салливан продолжал игру.
- Что поделаешь! Воспитание подкачало. - Он взглянул на Оливию. - И князь Анкизи того же мнения.
Усталое и злое лицо Оливии дрогнуло в ядовитой улыбке.
- Хотелось бы мне присутствовать при той встрече...
- Не скрою, дорогая, разговор произвел на меня сложное впечатление. Братских чувств ко мне князь явно не испытывал. Скорее, он готов был спустить на меня собак. - Салливан аккуратно переложил карту. - Теперь моя очередь ходить...
Оливия налила себе коктейль. Руки у нее дрожали.
- Еще раз повторяю - мне страшно.
- За себя? Или за него? Ну что же... Еще один повод пообщаться. Помоги ему, раз уж вы такие большие друзья. - Он криво улыбнулся. - Но тебе ли не знать, что между мужчиной и женщиной никогда не бывает дружбы, а всегда что-то либо большее, либо меньшее...
Оливия с ненавистью взглянула на Салливана:
- Не суйся в мои дела, барон!
Салливан ответил невозмутимой улыбкой и легким ироничным поклоном.
В этот момент в бар заглянула синьора Джаннелли. Кивнув Оливии и Лестеру, она вернулась к стойке портье.
Через пару минут вошел Эдвард и, увидев Оливию и Салливана, направился к ним.
- Не сыграть ли нам, профессор? - Салливан тасовал колоду.
- Благодарю. Не в этот раз. Мне надо подняться в номер и прочитать вот это. - Он повертел в руках небольшую книгу. - Я, собственно, к тебе, Оливия, чтобы сообщить - сумка нашлась!
- Вот как? Прекрасно! - Глаза Оливии тревожно всматривались в лицо Эдварда.
- И ничего не пропало.
- Стоит, наверное, спрятать ее понадежнее.
- А теперь-то зачем? - вмешался Салливан. - Раз воры вернули сумку, значит, она не представляет для них никакого интереса.
- Верно. - Эдвард взглянул на Салливана. - Я тоже так думаю.
- Если только само по себе возвращение сумки не является частью какого-то плана...
Оливия дернула плечом:
- Что ты имеешь в виду? Не темни.
- Ничего. Так, мысли... - Барон посмотрел на Эдварда. - А теперь, когда сумка нашлась, что вы собираетесь делать?
- Хочу приобрести одну картину.
- Прекрасное решение, - мрачно заметил Салливан. - Наилучший способ вкладывать деньги.
Оливия допила очередной коктейль.
- Эдвард, дорогой, я думала, тебя интересуют только медальоны.
- Медальоны, картины и старинные легенды. - Эдвард пристально смотрел на Салливана. - Легенды о потустороннем мире, которые могут быть как-то связаны с моим интересом к Байрону. Байрон верил в магию.
- А ты по-прежнему не веришь, да? - осторожно поинтересовалась Оливия.
- Видишь ли, как любой истинный литературовед, я обязан стараться видеть мир глазами автора. А Байрон был человеком в высшей степени суеверным. Он верил в амулеты, в магию, в привидения... Он клялся, будто в детстве к нему несколько раз являлся призрак монаха в капюшоне.
- А ты... - Оливия робко улыбнулась. - Твоя прекрасная колдунья больше не являлась тебе?
- Нет. И я уже соскучился. - Эдварду хотелось все свести к шутке.
- Знаешь, Лестер, у Эдварда тут, в Риме, есть подруга. Таинственная подруга, которая никому, кроме него, не хочет показываться...
Салливан перебил ее:
- И как долго вы еще пробудете в Риме, профессор?
- По крайней мере до тридцатого марта. Вечером тридцатого я должен прочитать лекцию. А в чем, собственно, дело?
- Так... Я все еще думаю об этой истории с сумкой... - Он помолчал, тасуя колоду. Потом продолжил: - В детстве я обожал истории про пиратов. В них действие всегда вертелось вокруг карты какого-нибудь острова, на которой крестиком обозначено место, где спрятано сокровище. Задача была - отыскать этот остров. Вот и я, простите мою назойливость, хотел бы узнать, о чем вы беседовали с князем Анкизи?
- Разговор шел исключительно на литературные темы. У старого джентльмена, похоже, хобби - изучение культуры.
Лицо Салливана помрачнело.
- Он сумасшедший. Я хорошо знаю этого старого черта. И уверяю вас - в своем безумии он может зайти очень далеко.
Эдвард хотел было ответить, но удержался, так как в это время синьора Джаннелли вошла в бар и что-то сказала бармену.
Когда она ушла, Эдвард обратился к Салливану:
- Вы не знакомы с неким полковником Тальяферри, коллекционером старинных часов с виа Маргутта?
- Понятия не имею, о ком вы говорите. - Мрачное лицо Салливана, казалось, окаменело. - Вы лучше подумайте, профессор, о том, что я сказал. Раз вам вернули сумку, может быть, хотят, чтобы вы что-то нашли. Карту острова...
- Синьор Форстер... Синьор Форстер! - к Эдварду подошел портье. - Вам сейчас звонили. Какой-то господин просил передать: если вас все еще интересует картина, можете прийти сегодня вечером вот по этому адресу. После десяти.
Он протянул Эдварду листок и удалился.
Оливия и Салливан молча переглянулись. Эдвард прочитал записку.
Потом они втроем вышли из бара и начали подниматься по лестнице.
Синьора Джаннелли из-за стойки портье, где она просматривала бумаги, проводила их тяжелым взглядом.
* * *
Та часть старого города, где оказался Эдвард, была в этот час довольно пустынной. Может быть, причиной тому стала гроза, которая приближалась к Риму, сообщая о себе глухими отдаленными раскатами грома и зарницами. Эдвард осторожно вел машину по узким темным улочкам. Время от времени он пригибался к рулю, чтобы прочитать их названия: виа дель Леуто, переулок деи Тре Арки, виа дель Арко ди Парма...