— Я иду туда. Ты со мной? — сказал Фабрицио и посмотрел на нее. Ты со мной. Они были так близки.
Они вместе бросились бегом вниз по лестнице, ежеминутно ожидая столкновения с какой-то смертельной опасностью. Спустились со своего пятого этажа и вышли во двор.
А там продолжали кричать.
22
Двор был полон людей. Все жильцы находились тут. Они безумно кричали. Бесцельно бегали взад-вперед. Франческа повернулась к Фабрицио. И не увидела его. Где ты?
Что случилось?
Она огляделась, пытаясь во всем разобраться. Заметила синьору Колетт, синьору Сенигаллиа, но потом все смешалось, она перестала различать лица.
— Что случилось? — испуганно спрашивала она. — Что случилось?
Ей никто не отвечал. Она видела только глаза. Глаза, полные ужаса. И эти глаза были на тех самых лицах, которые давным-давно — когда это было? — улыбались. Дети и взрослые метались по двору, и Франческа пыталась кого-то остановить, спрашивала:
— Что происходит? Что случилось? — но никто не отвечал.
Она бросилась в гущу толпы, одна из многих.
— Девочка! — раздался четкий пронзительный крик.
А потом ее сердце остановилось.
Девочка.
Какая девочка?
Нет, не может быть.
— Что случилось? Расскажите мне, что происходит! — теперь она тоже кричала. А потом увидела что-то красное. Ослепительный свет, исходящий из одной точки и заливающий все вокруг. Крошечная ярко-красная вещица, поглощающая все остальные цвета.
Браслет. Маленький красный браслетик.
Это красный браслет.
— Девочка!
Кто кричал? Где? Какая девочка?
Девочка.
Моя девочка? Где Анджела?
Нет!
Сердце Франчески разлетелось на тысячу осколков, и каждый осколок пробил насквозь один из жизненно важных органов. Ноги отнялись, дыхание, голос, кровь — все застыло. Она вспомнила кое-что, эта мысль словно выбралась из своего тайного убежища. Из памяти всплыло: она подумала «этот глупый кот», а потом кот умер. Кто его убил?
Кто-то.
Ты уверена?
Моя девочка. Больше не было внешнего и внутреннего, «сейчас» и «потом», были только тысячи ужасных образов, которые обрушились на нее. Девочка. Моя девочка. Где Анджела? Массимо написал в записке, что Анджела осталась дома, дома с ней, и спала. Почему она не пошла проверить, спит ли ее дочь? И что делала до того, как очутилась в гостиной, перед диваном? Что я натворила, что?
Боже, прошу тебя, что я сделала? Ничего не помню.
А потом к ней вернулась мысль, прежде приходившая тысячу раз. Здесь никогда ни с кем ничего не происходит, ничего хорошего, ничего плохого. Никогда.
Почему ничего ни с кем не происходит? Пусть даже что-то плохое, лишь бы что-то произошло.
Что-то плохое.
Что она натворила?
Вспомни, вспомни все, что было до этого. Все началось с криков Анджелы: «Мама, ты делаешь мне больно!» — и она, пылая ненавистью, сжимала, сжимала — что, что она сжимала?
Это был сон, просто сон. Это обязан быть сон.
А потом Франческа оказалась перед диваном, на столе — ноутбук с рисунками, и она не помнила, что работала над ними когда-нибудь…
«Мама! Нет! Помогите!» — вернулся еще один фрагмент воспоминаний.
Нет. Нет. Это невозможно. Невозможно, чтобы я… Это просто сон.
Провал в памяти. Но что она делала тогда?
Как могла не обратить внимание на Анджелу, спящую в своей комнате? Но что, если она обратила?
И пошла туда, к дочери… Только именно этот отрезок времени не сохранился в памяти. Что произошло в детской? Она что-то сделала с Анджелой? (Закрой рот, иначе я тебя навсегда заткну.) В голове пусто. Что она натворила? Что я натворила.
(«Мама, нет! Помогите!» — а она сжимает… запястье… или шею?) Но нет. Это был просто сон.
Что я с ней сделала?
Дом сказал: «Во всем виноваты девочки». Франческа согласилась: «Во всем виноваты девочки».
— Моя дочь! — закричала она, с колотящимся о ребра сердцем.
Маленький красный браслетик.
23
Крик поднялся из живота, оттуда, где зарождается весь ужас и вся любовь.
Не может быть. Только не Анджела. С Анджелой ничего не могло случиться. Я бы никогда не причинила боль Анджеле. Ни ей, ни Эмме (ты уверена? ты уверена? а те крики, которые ты слышала? — они были в моей голове, только в моей голове). Нет, этого не может быть. Ее дочь дома, в целости и сохранности. Конечно. Так должно быть. Она не могла причинить ей боль. Она мать, а матери… Итак, что ты делала? Что стерлось из памяти? Или никогда не появлялось в ней. Ты проснулась, пошла проверить, спит ли Анджела, и…