Я рассмеялась и отложила письмо в сторону.
– Эта работа скорее более офисная, нежели связанная непосредственно с реставрацией, но ничего страшного. В конце концов, никогда не поздно передумать и вернуться к просто реставрации. Но мне кажется, что эта работа будет мне по душе. Я буду работать в команде музейных сотрудников, которые тесно сотрудничают с фирмами по всему Риму. Они находят памятники древности или произведения искусства, которые далее будут выставлены в музее на всеобщее обозрение. Тут мы вступаем в дело, создаём проекты по реставрации, дальнейшем хранении. Работа будет связана с научными и математическими данными. Господи, я так счастлива.
– Солнышко, мы так тобой гордимся, – произнёс папа, его глаза немного увлажнились.
– Мы догадывались. Дэниел сказал, что ты казалась очень счастливой.
– Что-что?
Они рассказали, что встретили его – со спутницей – и его родителями однажды вечером в клубе, он задержался, чтобы обмолвиться с ними словечком. Я была приятно удивлена и благодарна ему за это. После всего, что между нами произошло, он поступил благородно.
– Он также сказал, что ему показалось, что возможно у тебя кто-то появился в Риме… – моя мама умолкла в надежде, что я подхвачу эту ниточку разговора и разовью его.
Это вызвало у меня улыбку.
У неё тоже.
– Понимаю. То, что ты решила остаться как-то связано с ним? – Мама локтем толкнула отца.
Вздохнув, я ответила:
– Я бы солгала, если бы сказала «нет»…
– Мы счастливы, если ты счастлива, – подвёл итог отец, он улыбнулся так, как улыбался всегда, когда знал, что его дочурка влюблена.
Я ощутила, что внутри рухнула невидимая преграда, и я обо всём рассказала.
– Его зовут Марчелло. Он работает в той же фирме, что и Дейзи. Он архитектор и привлекательный итальянец.
Моя мама устроила целое представление, она стала обмахиваться невидимым веером.
– Вы познакомитесь с ним, когда приедете, надеюсь, это скоро произойдёт.
– Мы посмотрим своё расписание и предложим тебе несколько возможных дат. Мы не хотели бы мешать тебе в твоей насыщенной жизни. Но так и знай, срок нашего пребывания будет не менее двух недель.
– Месяцев, – поправила мама папу.
– Всё указывает на то, что мы задержимся на несколько месяцев, – сказал отец, нежно погладив её ладонь. – Может даже мы самостоятельно побродим по окрестностям Рима какое-то время, – он одарил её такой улыбкой, в ответ на которую я в подростковом возрасте обычно закатывала глаза, но в душе обожала его за то, что он до сих пор так любит мою мать.
– Четыре недели, – произнесла она с покрасневшими щеками.
До того, как мы отключились, я пообещала маме, что буду звонить почаще.
***
Несколько дней спустя я припозднилась к Марчелло на ужин, задержалась на занятиях по живописи, решила довести до конца начатую картину. Пытаться передать насыщенные оттенки римского заката у Колизея цветными карандашами дело не из простых, но невероятных. Я стремглав взлетела по ступенькам, мне дико не нравилось, что заставила Марчелло в одиночестве ожидать меня, при этом ещё и готовить ужин. О господи, этот мужчина умеет готовить…
Едва открыла дверь, я сразу же ощутила ароматы базилика, душицы, чеснока и пряностей. Зажжённые свечи стояли на столе, кухонной стойке, каминной полке.
Марчелло стоял ко мне спиной и был полностью сосредоточен на готовке. Я одобрительно и восхищённо присвистнула.
– Кажется, сегодня кого-то хотят соблазнить, – пошутила я.
Он замер, а затем медленно повернулся.
– Tesoro, я не слышал, как ты вошла, – его улыбкой можно было осветить целую комнату, она сияла даже ярче свечей. – А по поводу соблазнения, – его улыбка превратилась в хитроумную ухмылку, – это уже было предопределено, когда я пригласил тебя на ужин, и ты согласилась.
– Несмотря на всю эту масштабную готовку, создаётся впечатление, что ты сыт. – Я положила на пол сумку и стала снимать пиджак. Мои руки всё ещё были в рукавах, внезапно Марчелло оказался рядом, обнял меня за талию, чем несказанно меня удивил.
– Это ты будешь сыта мною, только чуть позже, – он легонько протаранил меня бёдрами, чтобы я доступнее поняла смысл его слов. Я обожала, когда он был таким уверенным в себе и обворожительным.
– Если ты будешь себя хорошо вести, – поддразнила я. – Так что там у нас на ужин.
– Оссобуко, ризотто с лобстером и запечённая брюссельская капуста. А для начала, естественно, паста.
– О господи, столько всего за один приём?
– Да, у нас сегодня есть что отпраздновать, поэтому необходимо нечто особенное.