- Некогда мне было сплетни-то собирать, – проворчал Дэдэн, направляясь прямиком к кровати. – Дхонкх!
Кряхтя, он лёг на одеяло, свесив с кровати обутые в нарядные сапожки ноги. Вытянувшись на спине, старый волшебник блаженно закрыл глаза. Ивдур в нерешительности остановился.
- Дхонкх! Да где же ты? – вновь прокричал Дэдэн, а затем повернулся на бок, лицом к молодому чародею. – Ну чего тебе?
- Кх! – кашлянул тот в кулак и, глядя на Дэдэна немного исподлобья, спросил. – Господин придворный волшебник… Как вы полагаете, ведь всё уже закончилось?.. Можно ли надеяться, что ничего плохого больше не будет?..
Дэдэн нахмурился и в задумчивости пожевал губами.
- Вы звали меня, Ваше Могущество? – из соседней комнаты появился заспанный Дхонкх – преклонных лет луллийец. Его некогда ярко-красный нарост на голове от старости стал бледно-жёлтым, а густые, чёрные волосы, по бокам от него, совершенно исчезли, сменившись невыразительными зеленоватыми чешуйками.
- Да! Помоги мне раздеться! – Дэдэн нехотя сел, и Дхонкх тут же, с готовностью, вцепился своими шестипалыми лапами в сапоги и очень ловко стянул их.
- Боюсь тебя разочаровывать, Ивдур, но у меня дурные предчувствия. Вернее, я даже уверен – всё ещё только начинается. – Дхонкх между тем снял с Дэдэна упленд и камзол и теперь принялся за штаны. – Однако не стоит бояться грядущего! Что толку трепетать перед ним? Это ведь, всё равно ничего не изменит… Если ты чувствуешь, что тебе предстоят ужасные испытания, то лучше подготовься к ним… или, на худой конец, как следует отдохни… Дхонкх, будешь чистить одежду, брось семечко из кармана в банку на полке!
Дхонкх поклонился и, схватив в охапку одеяния волшебника, вновь пошёл в соседнюю комнату.
- Покойной вам ночи, господин! – бросил он на прощание.
- И ты тоже иди спать… - обратился Дэдэн к Ивдуру. – Радуйся, что пока ещё можешь это делать на кровати с мягкой периной.
- Что вы хотите этим сказать? – насторожился тот.
- Ничего… - ухмыльнулся Дэдэн. – Тоже, так сказать, предчувствия… Ну всё, ступай! Покойной тебе ночи!.. А-а-а!.. – и Дэдэн сладко зевнул, залезая под одеяло.
- Покойной и вам ночи, господин придворный волшебник! – Ивдур зябко поёжился и вышел в коридор. Едва он сделал несколько шагов, как за спиной послышался звук задвигаемого засова.
Ч а с т ь3.
Глава 1.
Кана ещё крепче обвила его шею руками. Одарив жарким поцелуем, она тут же, со смехом, отстранилась.
- Смотри же! Ты обещал! – сказала она, весело глядя на него.
- О, моя прекрасная Кана!.. Как можешь ты сомневаться? Я лишь повидаю родителей. Погощу у них дней пять, и сразу же вернусь! – в отличие от девушки, Рин был сама серьёзность.
- Ах! – та лишь рукой махнула. – Вот пригласят тебя в гости в какое-нибудь почтенное семейство, встретишь ты там нарядных городских девушек, да ещё, небось, и с хорошим приданым, так тут же и позабудешь про свою Кану…
Рин замотал из стороны в сторону головой, а затем рухнул перед девушкой на колени. Схватив её за руки, он с укоризной воскликнул:
- Ну как ты можешь такое говорить!.. Ведь у меня только одно сердце, и его я уже отдал. Тебе, Кана!.. Но даже если, по какому-то глупому капризу, я захотел бы совершить подобное кощунство, то и тогда не сумел бы сделать этого, ибо, клянусь последней слёзой Игуна, во всём целом свете не встретил бы девушку прекраснее и нежнее, чем ты!
Кана, одними лишь уголками губ, едва заметно усмехнулась и принялась бережно ворошить волосы Рина.
- Многие умеют складно и красиво говорить, да только, что от этого проку?
- Кана! – вновь воскликнул Рин, желая видимо возразить, но девушка не дала ему этого сделать и в ту же секунду опять припала к его губам с поцелуем, повалив его, вслед за тем, на землю. На этот раз он был столь долгим, что гусеница, сидящая на листе, склонившейся над ними ветки старой липы, успела съесть его на половину, прежде чем молодые люди разомкнули свои объятия.
- О-о, Рин! – едва слышно прошептала девушка. Она перевернулась на спину, глаза её были закрыты, а высокая, красивая грудь взволнованно вздымалась. Полежав так несколько мгновений, она приподнялась затем на локотке и, склонившись над ним,нежно провела по его щеке рукой:
- Мне пора. Солнце уже на самой серёдке...
- Я провожу тебя, – сказал Рин, вскакивая на ноги и протягивая руку, чтобы помочь девушке подняться.
- Нет, Рин. Я ведь тебе уже говорила! Не ровён час отец увидит.
- Но, Кана! Все ведь и так знают! Или ты полагаешь, что люди вокруг слепые? – всякий раз, когда об этом заходила речь, Рин начинал злиться, хотя и понимал, что девушка права: люди могли догадываться о чём угодно, но это, всё равно, не позволяло пренебрегать правилами приличия. Но с другой стороны, он ведь уже твёрдо решил, что непременно женится на ней. Вот примет только участие в первом своём состязании оруженосцев, во время какого-нибудь ближайшего рыцарского турнира, на который соизволит поехать ади Питри, и сразу же женится! Но не раньше этого: он дал себе такой обет, и даже привязал, во имя его исполнения, серебряную цепочку, чуть пониже правого колена. Может быть, если ему повезёт, и если на то будет воля Божья, то он окажется в числе двух, наиболее отличившихся оруженосцев и его посвятят в рыцари.