- Да! Всё, что Вы изволили мне сказать, господин нди’а Буни. Я хоть уже и не молод, но голова моя всё ещё ясна, как слеза Господня! – закивал Таркуд.
- Ну что ж, тогда идём на улицу! – вздохнул Вэйс нди’а Буни.
Когда Рин уже сидел в повозке (на лошади он, к стыду своему, держался едва-едва), и все слова расставания были сказаны, а слезы и у мамы, и у сестрёнки с братишкой лились в три ручья, отец склонился к нему и в полголоса проговорил:
- Помни, Рин, что я тебе сказал! Отныне, твоя судьба – в твоих собственных руках!
- Я помню отец, – Рин крепко сжал его руку.
- Ну, что? Поехали уже что ли? – спросил Таркуд.
- Да, трогай! – махнул рукой отец.
Подвода дёрнулась и покатилась по улице к западным воротам. Рин долго махал рукой, украдкой утирая, время от времени, катящиеся по щекам слёзы. Наконец, они миновали ещё один поворот, и шедшее вслед за повозкой семейство отстало.
Они уже подъезжали к городским воротам, когда Рин увидел несущегося во всю прыть Адека. Тот мчался, подобно урагану, едва успевая уворачиваться от попадавшихся ему навстречу горожан. Вслед ему летели проклятия и ругань, но он не обращал на них никакого внимания. Ещё минута – и вот запыхавшийся Адек вскочил на повозку рядом с ним.
- Что же это ты, паж расфуфыренный, даже попрощаться не удосужился со своим другом? – весело спросил тот. – Или уж совсем зазнался, будущий наш Тургвир Индэрнский?
- Не обижайся, Адек, всё случилось так быстро… - Рин только сейчас понял, насколько всё это, действительно, было неожиданно. – Ещё вчера вечером отец сказал мне, что я отправляюсь к господину Фроггану, а сегодня ещё и обед не настал, а я – сам видишь – уже и впрямь еду… И к чему такая спешка?..
- Ну, спешка-то, может вовсе и не лишняя… Это уж как на это посмотреть… Ведь господин герцог-то когда-нибудь отойдёт от всех тех хлопот, что свалились на его сиятельную голову, да как спохватиться, что ты ещё не наказан! Вот тогда бы тебе и всыпали во славу Божью! Хотя, мне кажется, тут должны быть и какие-то другие причины…- Адек уставился на дорогу внизу, а затем рассмеялся. – Ну, коли станешь когда-нибудь рыцарем, то тогда и меня сделай своим оруженосцем. Во всяких опасных приключениях завсегда надежнее со старым товарищем. А на меня, как ты знаешь, всегда можно положиться!
- Это правда! – улыбнулся Рин. – И если Господу угодно будет, чтобы я заслужил честь быть посвящённым в рыцари, то, обещаю тебе, что, коли ты сам не передумаешь, то я, с превеликим удовольствием, сделаю тебя своим оруженосцем!
- Хе! – насмешливо покачал головой ехавший рядом Таркуд. – Экий ты однако торопливый, приятель. Ещё и сам не стал оруженосцем, а уже, как заправский рыцарь, своих товарищей в оруженосцы производишь! – Затем он пнул каблуками в бока лошади и переместился в начало их маленького отряда.
- Ну, что ж, ловлю тебя на слове! – сказал Адек, равнодушно глянув на Таркуда, а затем добавил. – Ну, что ж, мне пора!.. Да хранит тебя сердце Игуна! – и, крепко обняв на прощание Рина, спрыгнул с телеги.
- Будешь в городе, заходи в замок меня проведать! – крикнул он ему в след.
Рин хотел его спросить, почему он считает, что с его поспешным отъездом должны быть связаны ещё какие-то причины, но теперь было уже поздно. Он едва успел взмахнуть рукой, как телега, застучав по камням, въехала в Западные ворота. Сперва над ним медленно проплыл каменный свод, затем,высоко в небо, взметнулась городская стена, и вот Индэрн, в котором он родился и столько лет прожил, остался позади.
Через несколько часов неспешного хода они благополучно добрались до Оленей Тропы – поместья ади Питри Фроггана. Солнце было ещё высоко в небе, но в дороге Рина немного разморило, и он едва-едва успел отзеваться и сейчас сидел, с любопытством крутя головой из стороны в сторону: он был здесь, в последний раз, года три назад, не меньше!
- Тпру! – крикнул возница, останавливая подводу перед знакомой крепостью, старой, обветшалой и такой маленькой, что её главная башня казалась лишь раза в три выше их собственной гостиницы.
Перед входом на давно уже неисправный подвесной мост стоял сам ади Фрогган. Он был одет в обычный, коричневого цвета камзол и странные зелёные штаны, а на голове у него не было шляпы. Под камзолом у него виднелась белая, с каким-то цветным узором, рубашка, расшнурованная на груди. И весь вид его являл скорее какого-нибудь трактирщика, или, преуспевающего подмастерья, а уж никак не рыцаря. Ади Фрогган выплюнул изо рта травинку и подошёл к повозке. Несколько секунд он внимательно рассматривал Рина, а затем негромко произнёс: