— Это мы еще поглядим, — сказал старик.
Но тут из подвала, через который Ринальдо проник сюда, выбежали несколько человек с криком:
— Тревога! Тревога! Замок захвачен, его заняли солдаты! Мы преданы и погибли!
— Спасайтесь! — закричал старик и кинулся вслед за бегущими.
Неро взял Ринальдо за руку и сказал:
— Следуйте за мной! Нас они не схватят.
В подземелье всеобщее смятение. Крики, вопли, проклятья; Ринальдо казалось, что он слышит женские голоса и детский плач. Не зная, как объяснить все, что происходило вокруг, Ринальдо спокойно следовал за Неро.
Они миновали несколько подвалов и через какую-то нору поднялись наверх. Только тут, наверху, Неро тихо произнес:
— Эту дорогу знаю один я. Случай открыл мне ее, а я это утаил, потому что давно понял, что тутошнему хозяйству однажды придет ужасный конец… А теперь нам придется ползти на четвереньках!
Так проползли они через устье скальной пещеры, выход из которой вел в дикую горную местность. Они подкатили осколок скалы к устью пещеры и перебрались в другую пещеру, усыпанную ветками кустарника, и уже в ней присели отдохнуть.
Неро поцеловал руки своему атаману и начал рассказывать:
— Черт побери! Как я рад, что вижу тебя наконец-то, атаман! О том, что лекари тебя вернули к жизни, я уже знал, но говорили, — не знаю, кто пустил этот глупый слух, — будто ты ушел в монастырь. Этому я не поверил. Но раз я ничего о тебе не слышал и тебя не видел, то в конце концов решил: что ж, может, он сменил саблю на четки, чтобы себя и нас всех примирить с Небом. Я снова взялся за свое старое ремесло, но много на нем не заработаешь. В конце концов я вернулся к нашему Чинтио, тут дела пошли лучше. Мы проводили вполне пристойные операции и частенько выкидывали отчаянные фортели. Ты же знаешь, как это бывает!
— Однако, — спросил Ринальдо, — как ты попал в замок графини Вентимилья?
— Так слушай! Мы расположились у Сарсони, отсюда Чинтио послал меня с письмом в Марсалу. «Господину Флорио, коммерсанту из Корфу, в настоящее время проживающему в Марсале» — значилось на конверте. Я вручил письмо и — надо же! — коммерсантом Флорио из Корфу оказался… наш дорогой почтенный господин из Фронтейи. У него проживала и синьора Олимпия…
— Олимпия?
— Она самая. Правда, чуть старше, но по-прежнему столь же обворожительная. Она, узнал я, заарканила одного старого, влюбленного в нее глупца и отдала ему свою руку…
— Олимпия замужем?
— …и стала тем самым графиней Вентимилья.
— Что ты говоришь? Олимпия и есть графиня Вентимилья?
— Да, она самая. Старый господин, ее супруг, был с ней очень даже счастлив. Ни единая мысль о корсиканском капитане, об атамане разбойников, о наместнике в Низетто, о всех добрых друзьях чародея из Фронтейи, о… — кто знает, о ком еще до и после того! — не омрачила его покоя. Он осушал бокал, который Олимпия ему наполняла, con amore[16] и лежал senza dolore[17] в упоении в ее объятьях всякий раз, когда ему было дозволено, и был безмерно доволен.
— Желаю ему всяческого благополучия!
— И я того же желаю. Воображение и вера — это два изумительных подарка Небес нам, бедным, жалким существам!
— А как жилось тебе в Марсале?
— В доме графини я жил прекрасно, просто припеваючи, и не думал о том, чтобы уезжать. Но вот графиня с господином Флорио собрались ехать в замок. Она взяла меня с собой, они осыпали меня похвалами и уймой обещаний заманили в подвал, где вы меня и нашли.
— Ив этом подвале?..
— Мы чеканили монеты.
— Фальшивые?
— Они, правда, были не так хороши, как должны бы, хотя по весу тяжелее фальшивых. Мы серьезно намеревались весь остров заполнить нашими золотыми и серебряными монетами, если деньги не переправлять дальше…
— Я поражен!
— Но гербы и портрет короля Обеих Сицилий, равно как и Его Святейшество, мы уважали. На своих монетах мы изображали только республиканские гербы и печати. Мы отправили великое множество бочонков с нашим золотом и серебром. Смотритель замка, Торонеро, обычно сам принимал их и переправлял дальше.
Теперь Ринальдо мог внести ясность в ту ночную сцену, которую наблюдал из окна замка и которую Маргализа не могла ему объяснить.
Неро продолжал:
— В эту ночь такая партия груза опять ушла.
— Я видел, как груз уходил, но не мог догадаться, что было в бочонках.
— Вся эта партия, видимо, попала в руки непрошеных гостей. Теперь два-три десятка голов сидят не так крепко, как раньше. И еще — что будет с нашей дорогой графиней?
Ринальдо молча уставился в одну точку. Он так погрузился в раздумье, что Неро словно разбудил его ото сна, когда крикнул: