— Уничтожен эсминец, два попадания в крейсер типа «Баобаб», — бесстрастным голосом докладывал корабельный мозг. На экране кружился сумасшедший хоровод красных и зеленых точек. Вторая и третья эскадры взяли в тиски ударную группу догонов. Эскадрильи катеров четкими ударами расчищали путь первой эскадры схватившейся в ближнем бою со второй догонской группой. Ратибор вовремя среагировал на изменение обстановки и перебросил на передний край еще три полка катеров. Это помогло минимизировать потери. Эфир заполнился разноголосицей: приказы, доклады, просьбы о помощи и огневой поддержке, тревожные сигналы SOS спасательных капсул. Приемники улавливали в этом хаосе скрежетоподобные переговоры догонов.
Сражение шло с перевесом на стороне людей, но противник не отступал. Вот штурмовик сбросил торпеды и через секунду исчез в пламени вспышки, но его торпеды нашли свою цель, овал догонского крейсера раскололся на три части и выпал в обычное пространство из надпространственного континуума, в котором шел бой. Потерявший управление руссколанский фрегат столкнулся с догонским эсминцем. Оба корабля в мгновение ока в яркой вспышке аннигиляции превратились в облако газа. Еще один догонский «Коралл» атакованный со всех сторон роем катеров выпал в пространство глыбой расплавленного металла. Эскадрилья истребителей «Дракон» прорвалась почти к борту вражеского эсминца, поливая его корпус огнем скорострелок. Следом за истребителями к цели подошли три «Полкана», видимо скорострелки «Драконов» вывели из строя мелкокалиберные импульсаторы догона, и штурмовики отстрелялись, почти не встретив сопротивления. Целых шесть торпед разнесли вражеский крейсер на атомы.
В память Ратибора намертво врезался штурмовик «Полкан», вырвавшийся из гущи сражения с двумя спасательными капсулами на буксире. «Надо наградить экипаж катера», — механически отметил адмирал. Пятерка догонских эсминцев прорвалась к катероносцам, но была вовремя встречена и буквально превращена в излучение конвойными фрегатами и катерами прикрытия. Тем не менее, одна торпеда пробила огромную дыру в ангаре «Озерска». Погибли все люди, находившиеся в этот момент на ангарной палубе. Целых 23 человека. Катероносец сохранил свое место в строю, но прекратил принимать катера. Три импульса один за другим пробили щиты «Каменца» и прожгли обшивку. Вышли из строя две зенитные батареи и торпедный аппарат, на боевых постах получили ранения люди. Погиб торпедист. Асмуд Коржин резким маневром вывел корабль из-под обстрела. Ответным залпом крейсер сжег почти подобравшийся на дистанцию торпедного выстрела эсминец.
Неожиданно все стихло. Бой прекратился. Шесть догонских крейсеров и две дюжины эсминцев удирали в россыпную, отбиваясь от яростных атак катеров. Один крейсер вспыхнул маленькой звездой и, потеряв ход, выпал в пространство. Через несколько секунд вторая вспышка отметила место его гибели. Ратибор бросил взгляд на хронометр и не поверил своим глазам, бой длился всего три минуты, для него эти три минуты растянулись как три часа.
Прямо по курсу на орбите Рионы дрейфовали четыре тяжелых крейсера и три эскадрильи катеров. Как символ победы рядом с сигарообразной тушей «Рарога» проплывали обломки орбитального форта.
Доклады о потерях были неутешительны. Почти все корабли получили повреждения. Крейсера «Старогорск», «Звездоград», «Жуков», одиннадцать фрегатов и 86 катеров погибли. Два тяжелых, три ударных крейсера и катероносец требовали серьезного ремонта. Катерные группировки были боеспособны только на 50 %.
— Могло быть и хуже, — тяжело вздохнул Ратибор, обращаясь к самому себе.
— Флот, перестроиться ордером Р-1. Десант, подтянитесь! — голос адмирала обрел прежнюю твердость, — начинаем высадку.
Маневровая группа полным ходом уходила от разворачивающегося за спиной сражения. Догонские эсминцы как стаи волков набрасывались на эскадры людей. Штурмовики волна за волной шли в самоубийственные атаки на вражеские крейсера и линкоры. Десятки самонаводящихся торпед выискивали свои жертвы в хаосе битвы. Четкие плоскости ударных крейсеров как всесокрушающие, ледяные торосы плыли в этом аду. А четверка тяжелых крейсеров уходила от сражения, со стороны казалось, что они позорно бежали.
Прямо по курсу рос диск Рионы, на экранах горели яркие отметки догонских кораблей: три крейсера, восемь эсминцев и самое страшное, два орбитальных форта. Набитые до отказа тяжелым вооружением, закованные в силовую броню гиганты спокойно поджидали горсточку руссколанских кораблей. На экранах «Муромца» загорелись перекрестия прицелов.
— Катерам на старт. Связать боем корабли, — Сибирцев отдавал приказы спокойным будничным тоном, как будто всю жизнь командовал боевыми эскадрами. — Крейсерам уничтожить форты. Распределить цели.
Ритмичные толчки стартующих катеров были ответом. Очереди «Полканов» и «Драконов» понеслись навстречу противнику. Прицелы крейсеров впились в силуэты догонских фортов. Огонь! Огонь! Огонь!
Мягкий толчок торпедного аппарата, разорванный пополам эсминец, ревущие от перегрузок реакторы, плавящаяся броня, вырывающийся через пробоины воздух. «Муромец» резко изменил курс, переборки стонали от чудовищных перегрузок. Рядом с крейсером прошли две торпеды и взорвались расстрелянные зенитками следовавшего позади «Святогора». Гравикомпенсаторы тонко пищали, выравнивая перегрузки. Славомир Прилуков пристально вглядывался в трехмерный экран, стараясь не пропустить тот момент, когда его штурмовики и истребители прорвутся через заградительный огонь догонского крейсера. Есть! Звено истребителей проскочило через огонь зениток и прошло почти у самого борта вражеского корабля, сжигая огнем своих скорострелок орудийные башни и выносные элементы антенн. Зенитный огонь ослаб и сразу два звена «Полканов» сбросили торпеды. Короткий приказ для увлекшихся боем пилотов, и катера перестроились, выходя на следующую жертву. За кормой вертких скоростных «Полканов» и «Драконов» вспыхнуло клокочущее, бьющее протуберанцами ядерное пламя.
В этот момент очередной импульс потряс крейсер. Бой длился уже 49 секунд, и корабль успел получить немало попаданий чудовищных импульсов вражеского форта. Славомир оторвался от картины боя, мысленным приказом вызвал на экран схему крейсера. На занявшем все пространство перед старпомом разрезе корабля выделялись многочисленные черные пятна повреждений. Славомир сердцем почувствовал боль в истерзанном корпусе «Ильи Муромца», нервную дрожь оптоволоконных каналов и волноводов, передававших сигналы управления от корабельного мозга и коконов боевых постов. В мозгу тонкой пульсирующей струной пели реакторы, барабанной дробью звучали залпы излучателей. Славомир не заметил, как отключил адаптер и сорвал предохранители. Мозг пронзила ослепительная вспышка сладкой ласковой боли. Включился прямой, настоящий Прямой контакт с корабельным мозгом, «один на один». Славомир мчался в надпространстве прямо навстречу вражеской орбитальной крепости, он обрел новые силы, слился с кораблем в одно целое. Или это корабль слился с человеком? Край сознания уловил приказ Сибирцева адресованный командиру «Святогора»: «Атаковать вторую цель». Явлинов и Ливанов попытались вернуть себе управление кораблем, но были моментально изолированы в своих коконах. Только Всеслав Бравлинович понял, что произошло с крейсером, и спокойно наблюдал за боем. «Муромец» несся вперед причудливым зигзагом, уворачиваясь от импульсов догонских резонаторов. Зенитные батареи сбивали торпеду за торпедой, импульсаторы и торпедные аппараты крейсера били точно в цель.
Чудесная, невозможная по всем законам биологии связка человека и сверхмощного электронного мозга творила чудеса. Со стороны казалось, что ожила древняя легенда о Кузнеце, оседлавшем Дракона. Казалось тяжелая девятисотметровая туша «Муромца» обрела маневренность космического истребителя. Или просто звездная касатка получила человеческий разум.
Весь горизонт занял огромный закрытый плотной серой облачной пеленой шар Рионы. Казавшийся крошечным и безобидным на фоне планеты, пятикилометровый испещренный свежими шрамами форт приближался. Крейсер шел неровным, хаотичным зигзагом, обманывая вражеских наводчиков и артиллерийские компы. После очередного резкого маневра, подчиняясь воле Славомира Прилукова «Муромец» вышел к планете и, резко сбрасывая скорость, выпал в пространство. Доли секунды, и крейсер нырнул в мезосферу. Атмосфера планеты искажала и гасила импульсы вражеских вакуумных резонаторов. Она служила идеальной броней, правда, и свои импульсаторы не могли стрелять, но это было не важно. И возросшая плотность окружающей среды не позволяла идти в надпространстве. «Муромец» проплыл прямо под догонским фортом, выпустил торпеды и резким маневром вырвался из гравитационных объятий планеты. Противник не успел ни чего предпринять. Скорость, реакторы на форсаж, нырок в надпространство, и за кормой корабля сработали термоядерные боеголовки торпед, превращая бронированную глыбу крепости в ионизированный газ. На орбите Рионы на минуту вспыхнуло новое солнце. Но на «Муромце» этого уже не видели, корабль шел в надпространстве, обгоняя свет. Только гравитационные и тахионные сенсоры улавливали судороги рвущегося за спиной пространства.