— Космодром? — догадался генерал.
— Каперанг Славомир Прилуков то же самое говорит: космодром.
— Если космонавт так говорит, значит, на самом деле космодром. Повезло нам с этой планеткой! И кто знал, что такое найдем?!
— А ни кто не знал, — прервал генерала Сибирцев, — ни кто и не догадывался, что из-за ничейной планеты получится, черт знает что.
— Ни чего страшного. Не так догоны оказались сильны. Разок получили по панцирю и больше не лезут. Вы обратили внимание: противник ни разу не попытался ударить по нашим мирам и даже не стал отбивать Риону?
— Все не так просто, — после этих слов Всеслав переключил передатчик своего скафандра на закрытый канал и неторопливо двинулся к краю площадки. Ворон последовал за ним. О чем они разговаривали, так и осталось тайной. Охрана генерала осталась рядом с ботом. Бравлин и Славомир переглянувшись, направились к полевому лагерю. Работа работой, а перекусить не мешает. На одних пищевых таблетках и безвкусной отфильтрованной из пота, мочи и дерьма воды в скафандрах долго не протянешь. Человеку надо иногда есть нормальную пищу. Правда еда в стандартных армейских пайках была исскуственного происхождения, но люди старались об этом не думать.
Сибирцев и Ворон больше часа гуляли по раскопу, затем генерал улетел. У него впереди было еще много работы. Сейчас идет штурм догонского укрепрайона. Через два часа начнется прочесывание изрезанного каньонами и оврагами плато Строгова. Там неоднократно наблюдались маневренные группы догонов, значит, есть и тайные базы, бункеры, схроны. Пока Ворон осматривал находку, ему дважды звонили из штаба группировки «Самум».
Завтра корпус «Гамаюн» и три армейские дивизии с поддержкой почти всей тяжелой артиллерии начнут штурм последнего укрепрайона противника на этой планете. Расположенная на гористом полуострове в Южном море база была хорошо укреплена. Ворон рассказал Всеславу, что у восточного берега полуострова дно пологое, без уступов и обрывов. Горячие головы в штабе предложили применить десантирование танков прямо на воду, вне зоны досягаемости вражеское ПВО. После короткого бурного обсуждения Ворон поддержал идею. «Мангусты» были способны нормально действовать под водой на глубинах до 400 метров. Естественно скорость танков на дне резко падала и затруднялась радиосвязь, но зато, можно будет выйти прямо в тыл противника. Штаб в результате утвердил план, предусматривающий два одновременных удара: по перешейку и по морскому дну. Главным были внезапность и необычность идеи. Ни кто раньше не додумывался до такого маневра, хотя машины это позволяли, сказывалась косность сухопутного мышления.
После отлета Ворона Всеслав нашел своих людей в столовой и предложил слетать на север, в район Озерной Пади. Яромил Старинов уже развернул там лагерь. Прилуков и Генералов восприняли идею с энтузиазмом, сегодняшний день бы богат на находки, может и на севере что обнаружится? Сборы много времени не заняли. Через полчаса две десантные «Медузы» с ревом оторвались от грунта, унося в своих просторных отсеках троих СГБшников и взвод охраны. В небе к ним присоединилась четверка истребителей. Всеслав, после того как его бот сбили в первый же день на Рионе, серьезно относился к воздушному сопровождению. На планете еще оставались силы догонов, а Озерная Падь не подвергалась зачистке, есть шанс нарваться на засаду.
Вокруг насколько хватало взгляда, расстилалась бескрайняя степь. Тихий ветерок легонько шевелил травы, колыхал верхушки стеблей и соцветья трав. Казалось, что вокруг раскинулось море. Безграничное, зеленое море степного раздолья. Конь под Славомиром неторопливой рысью раздвигал траву. Вокруг не было ни одного приметного ориентира, ни холма, ни дороги, ни овражка, ни деревца. Только ровная как скатерть степь от горизонта до горизонта. На небе прямо над головой висело яркое летнее солнце, чистую синеву небосклона не пятнало ни одно облачко.
Неожиданно прямо перед Славомиром возник камень. Здоровенная каменюга, достигавшая всаднику до груди. На гладком тесанном боку валуна виднелась вырубленная славянскими рунами надпись: «Мир безграничен. Проложи свою дорогу сам». Вокруг все так же колыхалось разнотравье, и прямо в зените светило солнце. Славомир оглянулся по сторонам. Его конь мирно щипал сочные верхушки невесть откуда взявшегося здесь молодого рогоза. Когда Славомир опять перевел взгляд на камень, сверху спикировал огромный белоперый ворон и уселся на валун. Когти птицы противно проскрежетали по камню.
В это мгновение мир вокруг переменился. Камень стоял посреди вытоптанной сотнями ног и копыт площадки. Конь недовольно заржал, когда у него из-под носа исчезла сочная трава. Но Славомир не обратил ни малейшего внимания на конягу, вокруг от площадки разбегалось веером во все стороны бесчисленное множество путей и дорог. Прямые и извилистые, широкие гладкие как зеркало термопластовые шестирядные шоссе и узенькие, едва заметные тропки, ровные и изрытые ямами и ухабами. Множество дорог разбегалось в стороны, пересекалось, сходилось, и опять расходились, пока не исчезали за горизонтом.
Ворон поднял голову, раскрыл крылья, и из его клюва раздался хриплый человеческий голос.
— Теперь ты понял? — миг и все исчезло. Вокруг древнего камня опять расстилалась бескрайняя степь, без каких либо следов человека.
— Я понял. Но какая из них моя?
— Ты ни чего не понял. Пути есть, и их нет. Ты должен выбрать свой.
Славомир дернулся, просыпаясь, в ушах звенела тихая трель будильника. Полет длился целых три часа и Прилуков решил немного вздремнуть, будильник он поставил так, чтоб его разбудили перед посадкой. Сидевший рядом, Всеслав Сибирцев легонько толкнул Славомира в плечо. Затем молча ткнул пальцем в иллюминатор. Внизу под брюхом бота тянулась целая озерная страна. Множество мелких озер были раскиданы по равнине, изредка пейзаж разбавляли невысокие оплывшие холмы. Все пространство покрывали россыпи камней и галечники. Единственное что осталось от древнего ледника. Скосив глаза, туда, куда показывал Всеслав, Славомир увидел два идеально правильных озера образующие прямой угол и гряду холмов между ними. Все как на карте, оставленная кем-то стрелка почти в десять километров длиной. На водоразделе между озерами, где склоны останца плавно переходили в горизонтальную площадку, стояли два тяжелых бота.
— Садись рядом с теми двумя, — передал летчику по внутренней связи Всеслав. «Медузы» пошли на снижение, а истребительное прикрытие разошлось в стороны. Стандартная схема прикрытия точки высадки. На такой местности трудно организовать засаду, все как на ладони видно с воздуха, но Устав есть Устав. В случае нападения, истребители прикроют наземную группу, прижмут противника к земле, пока к нему не подойдут подразделения бронепехоты.
— Я Вас уже как час жду. Садитесь спокойно, догонов нет, — прозвучал в динамиках голос Яромила Старинова.
— Хорошо. Садимся, — ответил Всеслав, и переключив канал передатчика добавил для Славомира и Бравлина, — не чувствуется особого энтузиазма в голосе. Видимо ни чего не нашли.
Как только боты приземлились, из-за лежащего в полусотне метров валуна в два человеческих роста выскочили две фигурки в бронескафандрах и побежали к ботам. Комп скафандра Славомира идентифицировал одного из встречающих как Старинова. Люки ботов открылись, и люди повыпрыгивали наружу. Солдаты разбежались по сторонам, усиливая периметр охраны. Командовавший ими старший лейтенант связался с военным начальником группы и быстро включил свой взвод в единый комплекс управления наземной группой. Как выяснилось, Старинов то же взял с собой взвод, но командовал им капитан. Так что вопросов с подчинением не возникло.
Сотрудники СГБ и Представитель Великого Князя неторопливо вышли из бота следом за солдатами. Окружающая местность несла несмываемый отпечаток первозданности и нетронутости. Ни каких следов разумной деятельности, только десантные боты и несколько беспилотников над головой вокруг нарушали общее впечатление. Под ногами скрипела галька, невдалеке темнело озеро. Неожиданно Славомиру пришло в голову, что он уже видел подобный пейзаж. На Южном материке Винетты. Каменистая озерная равнина на месте растаявшего ледника и полярная степь. Но в отличие от Винетты мертвый пейзаж Озерной Пади не нарушала ни одна былинка, ни травинки, даже нет водорослей в озерах. На этой планете ни когда не было жизни, и еще неизвестно, — будет ли.