— Клад, — говорю я. — Однажды мы нашли пятьдесят тысяч долларов в рюкзаке, спрятанном под сценой. Это плохо кончилось для одного из охранников.
Ее брови поднимаются выше и выше.
— Что он делал с такими деньгами?
— Отмывал, — отвечает Дэир раньше, чем я. — Воровство с площадки. Ему бы это сошло с рук, если бы мы со Стилом не были такими любопытными.
— Мы нашли около восьмидесяти пар солнцезащитных очков, — вспоминаю я, думая о том глупом количестве дерьма, которое мы обнаружили во время наших туров. — Часы. Любовные записки. Мешок для мусора, полный медиаторов. Для нас все это бесполезно, но собирать одно удовольствие.
Эштон пристально смотрит на нас.
— Вы храните все это в туристическом автобусе?
Дэир смеется.
— Конечно, нет. Себастьян никогда бы не позволил нам оставить все это себе. Иногда мы просто прячем вещи, почему бы и нет? Иногда мы оставляем их, если есть место. Иногда мы продаем их на eBay.
— Нам нравится пробовать что-то новое. — я игриво подталкиваю ее локтем. — Вызываем небольшой хаос. Время от времени устраиваем бунт.
Она смеется, хотя, кажется, ей не совсем весело.
— Вы двое просто бунтари.
— Спасибо, — говорю я, принимая это за комплимент, прежде чем указать на лестницу. — Теперь залезай.
ДЭИР
Эштон сомневается, морща нос и глядя вверх на простую металлическую лестницу, прикрученную к стене из шлакоблоков, я чувствую, как ее нервы накаляются. То ли она боится высоты, то ли беспокоится о том, что произойдет, когда мы доберемся до вершины, но я все равно беру на себя инициативу. Я поднимаюсь, и в конце концов она следует за мной, Стил идет сзади.
Я понимаю, почему она нервничает, отправляясь с двумя совершенно незнакомыми людьми в уединенное и темное место, но, если она собирается тусоваться с нами, ей придется привыкнуть к чему-то, гораздо более рискованному, чем это. Опасность разжигает мою кровь, а наказание… Это мой любимый афродизиак.
На полпути я сожалею, что не заставил Стила идти первым. Таким образом, Тогда я мог бы смотреть под юбку Эштон, на ее идеальную круглую задницу. Мы с моим близнецом разделяем почти все из-за нашей единой жизненной силы, но зрение не входит в это число.
Я проклинаю его, решив, что он только мешается под ногами. Сброшу его с платформы, если он будет спорить.
Наверху лестницы есть подиум, который невозможно разглядеть в темноте. Я сомневаюсь, что кто-нибудь увидит нас, даже если будет смотреть прямо в нашу сторону, и это одна из причин, по которой мне нравится находиться здесь. Мы можем наблюдать за толпой, смотреть шоу и оставаться незамеченными.
Фанаты потрясающие, но они могут быть немного сумасшедшими. Я бы не хотел попасть в засаду, пытаясь посмотреть шоу с первого этажа, но я сомневаюсь, что эти металлические платформы когда-то использовались.
— Та-дам, — говорит Стил, когда мы добираемся до лестничной площадки.
Я смотрю на Эштон, чтобы оценить выражение ее лица, но оно не читается. Однако ее колотящееся сердце бьется достаточно громко, чтобы заглушить толпу внизу.
— Не любишь высоту? — спрашиваю я, впечатленный ее показушной храбростью.
Она явно больше, чем просто талантливая певица и красивое лицо. В ней горит огонь, а я, кстати, поджигатель. Мне не терпится насладиться ее жаром.
— Не совсем, — признается она, изо всех сил стараясь не смотреть вниз, на толпу под нами. Это было бы неприятное падение, определенно фатальное для смертного, но я бы этого не допустил. Единственная боль, которую я позволю причинить Эштон, будет нанесена моей рукой – или рукой моего брата – и даже тогда я, скорее всего, отнесусь к ней снисходительно.
Стил — это тот, о ком ей нужно беспокоиться. У него всегда была привычка заходить слишком далеко, быть чрезмерным, но, возможно, с человеческой женщиной он будет другим.
Надеюсь.
— С нами ты в безопасности, — уверяю я ее, плюхнувшись на подиум и свесив ноги с края. Металлические перила проходят по обеим сторонам эстакады, и я кладу руки на перекладину перед собой. Указывая на место рядом со мной, наклоняю голову. — Ты не упадешь.
Она стоит застыв, ее темные глаза осматривают каждый дюйм моего тела, размышляет, прежде чем наконец сесть, оставляя достаточно места между собой и краем. Стил повторяет мою позицию с другой стороны от нее, свесив ноги с края подиума.
— Значит, ты просто привел меня сюда, чтобы… посмотреть Chemical Velvet? — спрашивает она, изогнув бровь и переводя взгляд между нами.
Мои губы кривятся в ухмылке под маской, а в голове снова крутятся мысли о том, что я хотел бы с ней сделать. Здесь, на этой высоте, никто не увидит, как я прижимаюсь к ее бедрам, и не услышит ее восхитительные стоны, когда она поглощает мои члены. Мы могли бы сделать это сейчас, если бы захотели, и я уверен, что она подчинится.
Они всегда так делают.
Но Эштон другая. Может быть, это потому, что она человек, и я действительно не хочу, чтобы нас отправили обратно в ад за вкусную, тугую киску. Или, возможно, дело в том, как она смотрит на меня, как будто я самое очаровательное существо, которое она когда-либо видела. Или то, как ее сердце бьется быстрее, когда она рядом с нами.
Я не могу точно сказать, но есть что-то, что заставляет меня хотеть не торопиться, чтобы она меньше нервничала и с большим желанием разговаривала с нами.
Может быть, я просто стал чертовым мазохистом за время своего пребывания на Земле.
— Ты хотела уйти, — говорит Стил, барабаня пальцами по перилам. — Это самое дальнее место, куда мы можем добраться, не так ли?
Она кивает, придвигаясь на дюйм ближе к краю, чтобы взглянуть на сцену. Chemical Velvet собираются начать свой сет с сумасшедшего светового шоу, точно такого же, как и все остальные выступления, а затем начнется обратный отсчет до того момента, когда нам придется выйти на сцену.