Я посмотрел на свои руки и вздрогнул. Я закрыл глаза. Я все еще чувствовал, как Анри сжимает мою правую руку, когда Джахуа заходил к нам во двор. Я все еще чувствовал, как Зоя держит меня за левую руку, потом забирается в мои объятия и прижимается носом к моей шее.
Комок застрял в горле, когда всплыли эти воспоминания. Мое дыхание участилось, когда я понял, что именно потерял. Это могла быть моя жизнь. У меня могла бы быть семья. Смотреть, как они растут, иметь ту же связь.
Это было слишком. Слишком.
Слишком много воспоминаний обрушилось на меня. Слышать смех русских, которые едят и делятся любовью, было слишком. Я мог это потерять. Мне нужно было выйти из-за стола. Я…
Затем мягкая рука скользнула в мою и легко сжала. Я резко открыл глаза. Мой взгляд тут же встретился с темно-карими глазами.
Талия.
Ее красивое лицо смотрело на меня. Я видел беспокойство на ее лице. Я чувствовал ее беспокойство за меня в своем сердце. Ее рука снова сжалась, и она наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. Мои глаза закрылись от ее прикосновения. Я крепко держался за него. Держался, пока боль от нахлынувших воспоминаний не прекратилась.
Когда я открыл глаза, то почувствовал, как взгляды устремились в нашу сторону. Я оглядел стол, все еще держа Талию за руку. Глаза матери Талии сияли, когда она смотрела на дочь. Но мое внимание привлекло лицо Луки. Выдохнув, я встретился с ним взглядом.
Я увидел то, что помогло мне дышать: его понимание.
Лука откинулся на спинку стула и посмотрел на отца.
— Мне нужно отвезти Заала кое-куда.
Иван положил вилку на тарелку. Бросив на меня настороженный взгляд, он кивнул.
Лука встал и кивнул в сторону двери. Встретившись глазами с каждым из королей братвы, я склонил голову и медленно, почтительно поднялся со стула. Талия все еще сжимала мою руку. Когда я посмотрел на нее, она тоже встала.
Повернувшись к брату, она сказала:
— Я только что вернула его. — Ее карие глаза встретились с моими. — Я иду туда, куда идет он.
Улыбка растянулась на моих губах, и я поднес ее руку ко рту. Я поцеловал ее теплую кожу, и лицо Талии покраснело.
Лука отодвинул стул и потянулся к Кисе, своей жене.
— Ты тоже идешь, solnyshko.
Киса улыбнулась мужу и встала. Лука обнял ее и посмотрел на отца.
— Пошлите кого-нибудь к Дурову, — он указал на меня, — теперь это его.
Иван щелкнул пальцами охраннику.
— Подготовьте квартиру.
Глаза Луки встретились с моими.
— Идем.
Машина везла нас по улицам Бруклина. Мои глаза впитывали в себя все заброшенные здания Брайтон-Бич и прохожих. Иногда мне приходилось закрывать глаза.
Я не знал, как справиться со всеми новыми вещами, которые я видел.
Но Талия держала меня за руку. И когда она чувствовала, что я напрягаюсь или задыхаюсь, ее ладонь и губы встречались с моей щекой, успокаивая меня.
Машина остановилась у высоких черных ворот. Лука и Киса вышли из машины первыми, за ними Талия и я. Трава была заполнена рядами каменных предметов.
Охранник отпер ворота, и мы вошли. Лука повернулся ко мне и сказал:
— Я хочу кое-что тебе показать.
Я кивнул. Талия потянулась и поцеловала меня в щеку.
— Иди с моим братом. Я останусь здесь.
Киса подошла к Талии.
— Я собираюсь навестить маму. Ты хочешь пойти со мной, Тал? Мне нужно тебе кое-что сказать.
Талия кивнула Кисе, затем ее взгляд встретился с моим.
— Я буду рядом. — Она отпустила мою руку и ушла со своей подругой. Внезапно я почувствовал себя опустошенным. Но рука Луки обхватила мой бицепс, и он указал на дальний край травы.
Я шел за Лукой, камень за камнем. Сначала я пытался понять, что это такое, но потом меня осенило. Мы с Анри стояли с папой у камня. Это была могила моего дедушки.
По спине у меня пробежал холодок, когда я понял, где мы находимся — на кладбище.
Затем Лука остановился. Я не смотрел вниз. Вместо этого я наблюдал, как он смотрит на меня. Лука провел рукой по волосам и, сглотнув, сказал:
— Когда я сбежал из ГУЛАГа, именно твой брат открыл мою камеру. Это твой брат освободил меня. — Лука потер губы и уставился в никуда, его глаза потеряли фокус. — Он был моим другом. Я был заперт на нижнем этаже, но он позаботился о том, чтобы я вышел. Он гарантировал, что я отомщу. — Затем его глаза снова сфокусировались на мне.
— После того, как мы прощались, он направился на запад, чтобы отомстить людям, которые заперли его в ГУЛАГе. Мы также были накачаны наркотиками и не помнили, что с нами случилось, но он был полон решимости заставить заплатить тех, кто несет ответственность за его тюремное заключение.